— Опийная контора Байзака, — сказал он.
Старик еще не договорил, а пограничники уже сбили замок.
Оса и несколько человек спустились в подвал. Большая душная комната от пола до потолка была завалена бурдюками с твердым опием. Дурман сразу ударил в голову.
— Очумеешь! Хуже, чем в кабаке! — подмигнув, с радостным изумлением сказал Саламатин.
Кондратий осмотрел склад и приказал подсчитать Опий. Потом он вошел в дом. За ним ввалилась половина Отряда. Оса решил дать отдых людям и коням.
Подошел Саламатин и, плутовски улыбаясь, жалобно проговорил:
— Чаю-то две недели не пили. Только сухари со снегом жрали! Жисть проклятая!
— Ладно, ладно, валяй! — коротко разрешил Кондратий.
Два топора дружно застучали по крыше, и пила стала визгливо пилить бревна. Оса прогуливался около дома. Тонкие плиты песчаника ломались и звенели, как ледок под ногами. Кругом шла радостная суета. Разводили костер, чистили оружие, зашивали дырки, натягивали брезент на дом вместо разрушенной крыши. Кондратий отошел в сторону и сел на камень. Задумчиво, усталым взглядом он окинул местность вокруг. Желтые утесы отбрасывали солнечные лучи. Внизу в котловине желтый сумрак тоскливо застилал чахлую траву. Красными отеками сбегали полосы глины. Мокрые от растаявшего снега скалы блестели, как будто сплошь были покрыты серебряными одуванчиками. Старик контрабандист подошел и тихо сел рядом. Суровый и жесткий, с запавшими тусклыми глазами и непроницаемым лицом, он долго сидел как изваяние и о чем-то думал.
— Почему здесь никого нет? — спросил Кондратий.
— Байзак выбрал такое место, куда ни пройти, ни проехать!
Оса кивнул головой и пошел к дому, а старик, покорно сложив руки на груди, поплелся за ним. Алы и Джанмурчи шли навстречу Осе и кланялись. Потом Джанмурчи приблизился, а юноша остался стоять на месте.
— Он зовет вас к себе в гости, — сказал Джанмурчи. — Он говорит: теперь лошадей много надо, чтобы отвезти опий. У Джантая есть. Он говорит: который Марианну украл, всех поймаем. Теперь Джантай близко. Папа; там ему есть, мамушка есть, домой хочет он, говорит.
В торжественных случаях Джанмурчи любил прибегать к русскому языку.
— Ну тебя к черту, говорит, говорит, — передразнил Оса и, подозвав Алы, положил ему руку на плечо.
— Алы, я поеду к тебе в гости через три дня. Я хочу, чтобы все отдохнули. Мне нужно триста лошадей, чтобы взять отсюда весь опий.
— У Джантая табун в две тысячи, — просто и любезно сказал Алы.
Кондратий поблагодарил его и вошел в дом. Саламатин подал кружку горячего чая и горсть ландрина.
