Старичок суетливо завозился у огня.
— Сними с него сапоги, а то мои совсем сгорели, — добавил Юлдаш.
Старик снял с Джаксалы сапоги. Богаченко отвязал от клинка индивидуальный пакет и перевязал раны товарищу. Старик, с ужасом косясь на длинный черный труп позади, заговорил, обращаясь к Юлдашу:
— Ты меня не убил, пожалел мою седую голову. За это я покажу тебе одно место недалеко отсюда. Там много опия. На двадцать пять лет хватит для контрабанды.
— А легко туда проехать? — спросил Богаченко.
— Плохая дорога, — отвечал старый контрабандист, кланяясь подобострастно и прижимая руки к груди, как бы извиняясь за дорогу.
Пограничники подобрали винтовки, разостлали потники и улеглись спать, положив старика в середину. Утром Юлдаш проснулся от боли и разбудил остальных. Старик сел на лошадь позади Богаченко, и все трое треснулись рысью. Вскоре снеговая равнина кончилась. Пологий скат, покрытый травой, уходил далеко вниз, докуда видел глаз, и недалеко показалась палатка.
— Наши! Наши! — закричал Юлдаш. — А мы мерзли в снегу!
Через полчаса они доехали до стоянки. Юлдаш подвел старика к Осе и сказал:
— Этот человек контрабандист. С ним был Джаксалы. Я его убил в схватке.
Кондратий заставил подробно рассказать, как все было, и внимательно выслушал донесение. Все столпились вокруг старика. Он что-то рассказывал Джанмурчи. Потом проводник сказал:
— Товарищ командир, надо менять дорогу: недалеко много опия.
— Чей опий? — коротко спросил Оса.
— Байзака, — ответил старик.
Глаза Осы сверкнули.
— Он поедет с нами, — продолжал Джанмурчи, — и поведет нас, хотя там нету дороги, — и проводник протянул руку на север.
Оса посмотрел по карте. Здесь не было никакого подобия дорог. Все место на карте было показано сплошным темно-коричневым пятном.
— Куда я, к черту, полезу на такие горы!
— Он говорит, он проведет нас, только надо ехать сейчас, до полудня.
Оса внимательно поглядел на старика и потом приказал седлать.
«Зачем он спешит? Может быть, есть засада?» — подумал Оса, но, поглядев на жалкую фигуру старика, отбросил всякие подозрения.
— Он говорит, чтобы ты отпустил его домой, — он боится Байзака.
Оса рассмеялся.
— Когда у Байзака не будет ни копейки, он будет смирным, как баран, и другом всех.
Спешно оседлали коней и тронулись на север. После первого небольшого перевала открылись невиданные горы. Сплошная серая и красная глина тянулась кругом пыльными холмами. Во все стороны справа и слева были видны ледники.
