Будай прочел ее и опросил:
— Что же ты теперь будешь делать?
— Сдам тебе командование и поеду назад, — печально сказал Кондратий. — Я буду ожидать твоих приказаний.
— Ты их можешь получить сейчас, — ответил Будай. — Я приказываю тебе быть во главе отряда и довести дело до конца. Я поеду с тобой.
Глаза Кондратия сверкнули гордостью. Он благодаря но пожал руку Будая.
— Но только прежде накорми меня, а то я издохну, — закончил Будай и покачнулся в седле.
— Слезай! — протяжно скомандовал Кондратий и, понизив голос, добавил, обращаясь к Джанмурчи: — Возьми пять человек и поезжай искать трупы. Мы сделаем дневку.
Прошло еще несколько дней. Отряд затерялся среди необозримых лугов и ледников Небесных Гор. Взошло горячее солнце. Обжигающие горные лучи сразу залили светом бивуак. Под маленьким холщовым навесом, чтобы ночью снег не падал на людей, вплотную лежали пограничники. Оса блаженно опал на потнике, подложив деревянное киргизское седло под голову. Каждый раз он раздевался до белья и укутывался тулупом. Ниже по бугру под кошмой спали Джанмурчи и Алы. Проводник всякий раз сам стлал кошмы, седлал обеих лошадей и держал себя, как слуга.
— А вон с горы часовой камушки пущает, — проговорил пограничник, открывая глаза.
Дневальный на вершине сбрасывал от скуки камни, и желтый прах горел золотым дымом под лучами восходящего солнца.
— Вставай, пять часов! — закричал сверху дневальный.
— Рры! — отвечал пограничник.
Он открыл глаза и смотрел в синее небо. Избыток сил не давал ему покоя. Не желая вставать, он просто перекатился через всех спящих и покатился под бугор. Воркотня и проклятия посыпались ему вслед, но он накатился на Алы и Джанмурчи.
— Вы, арыки, белеки рры! — И, нырнув под кошму, он поднял такую возню, что все трое вместе с кошмами покатились по откосу вниз.
— Га-га-га! — хохотали проснувшиеся, глядя сверху на катившийся тюк, из которого мелькали голые ноги и руки.
— Саламатин, черт, раздавай мясо! — закричал Оса.
— Сейчас, — раздался из катящегося тюка придушенный голос.
Кошмы развернулись. Трое голых с хохотом побежали одеваться.
— Седлать коней, грузить вьюки! — весело закричал Оса, и маленький лагерь ожил.
Торопливо разбирали седла и потники, на которых спали. Кто-то стал свистать так, что в ушах звенело; издали гнали стреноженных коней. Они отдохнули за ночь и теперь бодро ковыляли спутанными ногами к лагерю.
— И чего эго они не уйдут? — задумчиво спросил молодой пограничник.
