Мы видели побежденных!
Они со стыдом влачились в долину.
Они шли, как будто сзади
Их подхлестывал кнут.
На секунду певец замолк, насмешливо поглядев на Кондратия. Оса побледнел от гнева, но сдержался. Певец продолжал:
После побежденных
Мы увидели победителей.
У них были красные лица,
От солнца кожа слезла до мяса,
Часть победителей утопил Ибрай.
Победители ловили отца контрабанды.
Не им бегать по горам, преследуя контрабанду!
Они радуются опию, который захватили,
И довольны, что видели спину контрабандиста.
Так ребенок радуется полету орла.
Взрыв хохота прервал песню. Джантай с беспокойством оглядывался. Джанмурчи с гордо поднятой головой вошел в круг, чтобы отвечать, но в толпе произошло движение и общее замешательство. Послышался ропот удивления и испуга.
Толпа расступилась, и показался Алы. Он был в одном белье, бледный как призрак. Чапан был наброшен ему на плечи. Босой, с непокрытой головой, качающийся от слабости как в день своей победы на байге, он шагнул вперед, отстранил рукой Джанмурчи и взял у него из рук инструмент. Кондратий готов был послать всех к черту и уложить Алы на носилки, но Джантай удержал его за руку и сказал:
— Бала[16] будет петь о своей чести.
Кондратий остался сидеть. Еле перебирая струны, так как у него болело плечо, Алы запел слабым, но твердым голосом:
Два человека скакали
На кутерма-байге
И победили семьсот,
И это правда.
Ропот одобрения пронесся по толпе. Алы перевел дух и продолжал:
Зеленая Оса и тридцать орлят
Взмылись над тучей ворон!
Они били их когтями и клювами,
Пока не одержали победы.
Вороны каркали и просили пощады.
И это — тоже правда!
Он снова перевел дух, и снова громкий ропот одобрения заглушил бой жильных струн.
Робкие пастухи
С языками, длинными, как коса женщины,
Не видали мужских дел.
Они слыхали про Джаксалы,
Который был подобен скале и дубу,
Но Джаксалы убит
В честной схватке один на один!
Он замолк и, ударив несколько раз по струнам, повернулся, чтобы уйти.
Сорвавшийся неистовый гром аплодисментов и рев толпы приветствовали победителя. Щеки Алы порозовели от тщеславия. Джанмурчи бережно взял его под локоть и повел, чтобы уложить.
Джантай смеялся от радости, но продолжал сидеть. Тогда старик в парчовом халате изобразил недоумение на своем припухлом лице. Он указал рукой на своих собственных родственников, стоявших тесной толпой, и с негодованием сказал, обращаясь к Кондратию:
— Чего хотят эти люди? Они — как дети, которые смотрят на орлов в небе, спускающихся с гор, и говорят глупые слова!
