В кабинет шумно ввалился Румянцев, как всегда потный даже при прохладной погоде, и,
конечно, возбужденный. Не ведая о субординации, начал с порога:
— Здравствуй, Дмитрий Николаевич! Разыскал вас, слава богу! Значит, шабашим с
Печеркиным-то? Вот остальные документы...
Схватился за пухлую полевую сумку времен войны, которую носил через плечо, и только
тут увидел, что Суетин стеснен присутствием приезжего человека.
Саломахин внимательно наблюдал за Румянцевым и, когда тот заметил это, проговорил:
— Пожалуйста, пожалуйста...
— Василий Тихонович,— извинительно объяснил Суетин,— тут у нас еще старые болячки.
Хулиганство. Берут вот на поруки...
— Отдаете?
— А что делать? Люди свои. Скандал-то почти семейный...
Саломахин промолчал. И Суетин поторопил Румянцева:
— Выкладывай поскорее свои бумаги. Раз решили, так решили. Извини, разговаривать
некогда... Но Печеркину передай: если когда-нибудь дойдет до встречи с нами, пусть пеняет на
себя.
И вздохнул облегченно, когда похудевшая румянцевская сумка скрылась за дверью.
В комнате воцарилась тишина. Нарушил ее Саломахин:
— Ну так что?..
Через минуту разговор троих уже вошел в привычную деловую колею. Василий Тихонович
с первого дня был в курсе всех дел и в информации не нуждался. Он отличался какой-то особой
невозмутимостью и спокойствием. Бывают такие характеры, как река: на дне, может, камни или
ямы, а сверху ровно. Таков и Саломахин, всегда занятый какой-то мыслью и всегда
немногословный.
— Хорошо, что с драками и зерном этим покончили. Мешаться не будут,— коротко
отозвался он о прежних версиях.
— Да, мешки уехали, остался один сапог,— с мрачной образностью констатировал
Моисеенко.
— Сапог...— Суетин прошелся по кабинету.
— А я, грешник,—признался Саломахин,— последнее время думаю о том, что сапоги-то
уж очень здорово отличаются друг от друга. Тот, который остался при Мельнике, больно уж
стар...
— Ясное дело: найденный Золотовым лучше сохранился,— отозвался Моисеенко.
— И все-таки именно по нему видно, насколько стар другой, прямо-таки очень стар...—
думал вслух Саломахин.— Кстати, чем доказывают медики хромоту убитого?
— Наросты хрящевые на коленной чашечке. Их и на снимках видно, ошибки нет.
— Да, да, они, как и сухожилия, сохраняются дольше. Но вот двадцать пятый год рождения
в документе... Несовместимость какая-то...— все думал вслух Саломахин.— Экспертиза!
. — Живые люди без всяких экспертиз объяснили, что хромал отец,— напомнил
