Сначала плыли медленно. Потом Яков прибавил газ, и лодка быстро полетела по голубому простору Днепра.
— Хочешь, Зойка, научу управлять лодкой? — предложил вдруг Самохвал. — Садись сюда. Это совсем не трудно.
И он подвинулся, освобождая место для нее.
— Хочу, — обрадовалась она и села рядом.
Сначала не получалось. Мотор чихал, дымил. Но вскоре она приноровилась.
Некоторое время держались на середине реки. Затем повернули к берегу. Зоя была довольна, ощущая, как лодка слушается малейшего ее движения. Она даже не замечала, что рука Самохвала, которой он придерживал руль, подстраховывая ее действия, все крепче и крепче обнимает ее талию.
Все произошло внезапно. Как выстрел.
Сначала Зоя ничего не поняла. Только почувствовала мягкий удар, будто лодка скользнула по мели. Но в тот же миг увидела за кормой женскую голову. И кровь...
Она не поверила своим глазам. Женщина медленно опускалась в прозрачную воду, беспомощно раскинув тонкие белые руки. Над ней поднималось красное облачко.
— Женщину убили! — вскрикнула в отчаянии Зоя и бросила руль.
Мотор чихнул раз, другой и заглох. Лодку стало сносить течением.
— Молчи! — не своим голосом крикнул Самохвал, зажимая ей рот ладонью. — Никого нет! Никто не видел! Поняла?
Зоя оттолкнула его и снова закричала:
— Женщина тонет! Спасите!
— Молчи, дура! — обозлился Самохвал. — Надо сматываться, потом поздно будет!
Торопливо стал заводить мотор.
Но Зоя опередила его — сильно оттолкнувшись, прыгнула туда, где расплывалось на воде красноватое пятно. Самохвал выругался и вывалился из лодки за ней. От берега плыл Остап.
К ним отовсюду спешили лодки. Одна, вторая, третья...
Зоя скоро обессилела, и ее, еле живую, испуганную, втащили в катер и отвезли на берег. Другие лодки долго еще кружили на том месте, где пошла ко дну женщина, но ее так и не нашли.
Зоя сидела у самой воды и безутешно плакала. Самохвал, с пепельно-серым лицом, поникшей головой, нервно потирал мокрые руки.
— Что вы наделали? — сурово спросил Остап, выходя из воды. — Это же тюрьма!
Зоя заплакала громче. Сразу представила себя на суде. Сотни глаз смотрят на нее, убийцу. По бокам — милиционеры. Потом — серая тюремная камера...
Самохвал, возбужденно взмахивая руками, стал вдруг выкрикивать:
— Это не я! Не я!.. Это она!.. У меня старая, больная мать!.. Кто будет ей помогать? Кто?..
Остап выругался:
— Женщину утопил, подлюка, а сам — в кусты?
— Не я! Ей-богу, не я!..
— Ты!
Подплыл милицейский катер. Лейтенант на ходу стал расстегивать планшет с бумагами.
