Громоподобное «тпрру!», провозглашенное возницей, ознаменовало конец поездки, и он что есть силы натянул поводья. По обеим сторонам входа в отель «Мононгахла» располагались табачные лавки; затем шел длинный внутренний коридор, вдоль стен которого тянулись плюшевые диванчики. Коридор приводил в вестибюль, находившийся в задней части здания. Там уже плюш был вытеснен кожей. Клайд попытался как можно скорее пройти регистрацию и разобраться с багажом.
— Мне очень жаль, но лифта здесь нет, — проговорил он, когда они с Люси подошли к огромной лестнице. — А наш номер на самом верху. Нет и личных ванных, хотя нет другого такого же города, где ванные комнаты нужны больше всего на свете.
Но все же я раздобыл нам люкс, и если подняться наверх… словом, я раздобыл для нас две комнаты, и одна из них некоторым образом может служить гостиной. Боюсь, что после отеля на Пятой авеню ты весьма разочаруешься «Мононгахлой».
— Может быть, но то была сказочная страна, — промолвила Люси, опираясь на перила. — Мы же не рассчитывали, что все время будем жить в волшебной стране; я по крайней мере. Мне будет достаточно, если здесь окажется хотя бы половина той роскоши. — Она говорила это бодро и жизнерадостно, и Клайд не усомнился в ее искренности. — А ты знаешь, что большинство жителей Виргинии думают, что Питтсбург до сих пор кишит индейцами? — спросила она, когда они достигли середины второго пролета. — Я и сама так считала и по дороге от вокзала сюда все высматривала их на улице. И очень много увидела.
— Ты видела много индейцев?! — воскликнул Клайд, от изумления останавливаясь.
— Да, дорогой. Я попыталась было сосчитать, но потом бросила это занятие, поскольку их оказалось очень много. Я просто дождаться не могу, когда напишу об этом домой. Но все это были деревянные индейцы возле магазинов, торгующих сигарами!
Раздался ее смех, свежий, веселый и звонкий. Когда они наконец добрались до своего подобия люкса, задыхаясь от утомительного подъема, она вновь посмотрела на Клайда и опять рассмеялась.
— Все это — новые впечатления, — проговорила она. — И больше всего меня восхищает и просто очаровывает то, что большинство из них появилось тогда, когда я вышла за тебя замуж!
* * *
Этими словами, сказанными так искренне и так душевно, она, сама того не сознавая, освободила его от опасений, иногда появлявшихся во время поездки через горы. В Нью-Йорке его заботили лишь ее комфорт и удовольствия, и он был уверен, что каждое его слово радовало ее, поскольку за каждым высказанным словом стояли любовные мысли и обещания. Здесь, в Питтсбурге, он впервые задумался о другом и опасался высказать это, чтобы она не возмутилась. Но вот сейчас он вновь уверился, что она не станет возмущаться или обижаться на него. Чуть позже, спустя день после их приезда, за завтраком он спросил, не хочет ли она съездить на Пойнт. Пойнт, неуверенно переспросила Люси. Да, ответил Клайд, это место слияния Мононгахлы и Аллегейни, где они образуют реку Огайо. И питтсбургцы очень гордятся Пойнтом, называя его Золотым треугольником
