Идти по берегу, мощенному камнем, стало легко. Воздух был теплым и ароматным, хотя на канале еще не стаял лед. Солнце стояло высоко: теперь они были почти на тысячу миль ближе к экватору, чем утром.
— Тепло, — сказал Виллис. — Виллис хочет гулять.
— Ладно, — сказал Джим, — только не провались никуда.
— Виллис не провались.
Джим спустил его на землю, и мячик пошел вдоль берега то вприпрыжку, то кубарем, то и дело ныряя в буйные заросли, как щенок, исследующий новую территорию.
Они прошли уже с милю, — городские башни в небе стали выше, — и тут встретили марсианина. Он был невысок для представителя своей расы — всего около двенадцати футов ростом — и стоял совершенно неподвижно, опустив все три своих ноги, очевидно уйдя глубоко в себя. Глаз, не мигая, смотрел в окружающий мир.
Джим и Фрэнк давно привыкли к марсианам и поняли, что этот ушел в свой «иной мир». Они замолчали и прошли мимо, стараясь не задеть его ноги.
Виллис поступил иначе. Он стал шмыгать в ногах у марсианина, тереться о них, а потом пару раз жалобно каркнул.
Марсианин зашевелился, посмотрел по сторонам, потом вдруг нагнулся и поднял Виллиса.
— Эй! — завопил Джим. — А ну, положи его!
Ответа не было.
Джим торопливо стал просить Фрэнка:
— Скажи ему, Фрэнк. Меня он никогда не поймет. Пожалуйста!
Джим плохо понимал язык марсиан, а говорил на нем еще хуже. У Фрэнка получалось немного лучше, но только в сравнении. Люди, говоря по-марсиански, жалуются, что от этого болит горло.
— А что ему сказать?
— Скажи, чтобы положил Виллиса!
— Ты не волнуйся. Марсиане никому зла не делают.
— Вот и скажи — пусть отдаст Виллиса.
— Попробую.
Фрэнк скривил рот и приступил к делу. Произношение, и без того плохое, искажалось вдобавок маской и волнением. Все же Фрэнк с грехом пополам прокудахтал и прокаркал фразу, которая как будто передавала смысл просьбы Джима. Ответа он не получил. Фрэнк попробовал еще раз, прибегнув теперь к другой идиоме, — с тем же успехом.
— Бесполезно, Джим, — сознался он. — То ли он не понимает, то ли не желает понимать.
— Виллис! — закричал Джим. — Эй, Виллис! Ты как там?
— Виллис хорошо!
— Прыгай! Я тебя поймаю.
— Виллис хорошо.
Марсианин поводил головой по сторонам и, кажется, наконец приметил Джима. Виллиса он держал в одной руке; две другие руки вдруг поползли вниз и поймали Джима — одна ладонь подхватила его сзади, другая придерживала за живот.
Джим почувствовал, что отрывается от земли, и очутился прямо перед большим влажным глазом марсианина. Марсианин покачивал головой, чтобы как следует рассмотреть Джима обоими глазами.
