"Прiятно зрeть, когда большой медвeдь ведетъ подручку..." {125}
И Соня докончила за Вадима, который уже давно ея не стeснялся: "...маленькую сучку", - а Тэдди, склонивъ голову на бокъ, спросилъ, что такое: "Маэкасючику", - и всe смeялись, и никто не хотeлъ ему объяснить, и онъ такъ и обращался къ Сонe: "Можно вамъ положить еще горошку, маэкасючику?" Когда же Мартынъ впослeдствiи объяснилъ ему, что это значитъ, онъ со стономъ схватился за виски и рухнулъ въ кресло.
"Ты волнуешься, волнуешься?" - спросилъ Вадимъ.
"Ерунда, - отвeтилъ Мартынъ. - Но я нынче дурно спалъ и пожалуй буду мазать. У нихъ есть трое съ интернацiональнымъ стажемъ, а у насъ только двое такихъ".
"Ненавижу футболъ", - сказалъ съ чувствомъ Тэдди. Дарвинъ его поддержалъ. Оба были итонцы, а въ Итонe своя особая игра въ мячъ, замeняющая футболъ.
XXVII.
Межъ тeмъ Мартынъ дeйствительно волновался, и немало. Онъ игралъ голкиперомъ въ первой командe своего колледжа, и, послe многихъ схватокъ, колледжъ вышелъ въ финалъ и сегодня встрeчался съ колледжемъ святого Iоанна на первенство Кембриджа. Мартынъ гордился тeмъ, что онъ, иностранецъ, попалъ въ такую команду и, за блестящую игру, произведенъ въ званiе колледжскаго "голубого", - можетъ носить, вмeсто пиджака, чудесную голубую куртку. Съ прiятнымъ удивленiемъ онъ вспоминалъ, какъ, бывало, въ Россiи, калачикомъ свернувшись въ мягкой выемкe ночи, предаваясь мечтанiю, уводившему незамeтно {126} въ сонъ, онъ видeлъ себя изумительнымъ футболистомъ. Стоило прикрыть глаза и вообразить футбольное поле, или, скажемъ, длинные, коричневые, гармониками соединенные вагоны экспресса, которымъ онъ самъ управляетъ, и постепенно душа улавливала ритмъ, блаженно успокаивалась, какъ бы очищалась и, гладкая, умащенная, соскальзывала въ забытье. Былъ это иногда не поeздъ, пущенный во всю, скользящiй между ярко-желтыхъ березовыхъ лeсовъ и далeе, черезъ иностранные города, по мостамъ надъ улицами, и затeмъ на югъ, сквозь внезапно свeтающiе туннели, и пологимъ берегомъ вдоль ослeпительнаго моря, - это былъ иногда самолетъ, гоночный автомобиль, тобоганъ, въ вихрe снeга берущiй крутой поворотъ, или просто тропинка, по которой бeжишь, бeжишь, и Мартынъ, вспоминая, подмeчалъ нeкую особенность своей жизни: свойство мечты незамeтно осeдать и переходить въ дeйствительность, какъ прежде она переходила въ сонъ: это ему казалось залогомъ того, что и нынeшнiя его ночныя мечты, - о тайной, беззаконной экспедицiи, - вдругъ окрeпнутъ, наполнятся жизнью, какъ окрeпла и одeлась плотью греза о футбольныхъ состязанiяхъ, которой онъ бывало такъ длительно, такъ искусно наслаждался, когда, боясь дойти слишкомъ поспeшно до сладостной сути, останавливался подробно на приготовленiяхъ къ игрe: вотъ натягиваетъ чулки съ цвeтными отворотами, вотъ надeваетъ черные трусики, вотъ завязываетъ шнурки крeпкихъ буцовъ.
