Она обняла Клавдию:
– У тебя всегда будет шанс вернуться.
Клавдия отвела голову назад, посмотрела удивленно покрупневшими глазами.
– Нужно, находясь лицом к Почтамту, крепко зажмуриться. Именно это ты и сделала, когда ресница под веко попала.
– Так просто?! – изумилась Клавдия.
– На первый взгляд просто, но, путешествуя во времени, можно оказаться в любых обстоятельствах. Будь осторожна.
На этот раз Клавдия обняла Софью Дмитриевну, и они замерли.
– Ну, удачи тебе, – пожелала Софья Дмитриевна. И возьми вот это. Пригодится в любом времени.
Раскрыв ладонь, на которой лежали рубиновые серьги, она положила их в кармашек Клавдиного платья.
Следующим утром Софья Дмитриевна позвонила Глаше:
– Я тебя вечером очень жду. Зайдешь?
Оттого, что виделись они накануне – Глаша приносила Клавдии паспорт и билет до Тобольска, – Софья Дмитриевна поразилась происшедшим с ней всего за сутки изменениям.
– Плохо спала, – сказала осунувшаяся, непривычно тихая Глаша. – Да и в горкоме…
Она махнула рукой и придвинула чашку чая.
– Глаша, ты меня прости, но этот разговор не терпит отлагательства.
– Какой разговор? – вяло спросила Глаша.
– Ты же сама видишь: все, о чем рассказывала Клавдия, это не выдумки! За тобой придут не сегодня – завтра!
– Но я ни в чем не виновата!
Софья Дмитриевна горько усмехнулась.
– Конечно, можно ничего не бояться, надеясь на справедливый суд. Только нет его и в помине. Ты просто пропадешь! Ни за что!
Глаша сидела с несогласным видом, однако было заметно, что внутреннее она не противится этим словам.
– Что же мне теперь – скрываться? Даже, если я, как Клавдия, в Сибирь уеду, все равно меня найдут!
– А Клавдия в Тобольск и не уезжала…
– Где же она? – невольно оглянулась Глаша.
– А ты не догадываешься?
Лицо у Глаши покраснело, и глаза с мерцанием остановились на Софье Дмитриевне.
– Что, вы и мне предлагаете то же самое?!
– Другого выхода нет! Согласись, это же не безусловная гибель, как если бы ты осталась здесь – ожидать своего часа. И потом, можно всегда вернуться, ты же знаешь. Риск, конечно, есть, однако в таком деле его и не может не быть. Знаешь, я открыла Клавдии способ возвращения, но она до сих пор там. Я уверена – ничего плохого с ней не случилось.
Глаша, облокотившись на стол, закрыла лицо руками.
– Глаша, родная, у меня никого, кроме тебя… Когда ты уйдешь, я останусь одна. Совершенно одна! Но так я хотя бы буду знать, что ты есть, и, может, когда-нибудь мы даже встретимся. Ты должна уйти. Понимаешь?
