Возле стола я столкнулся с Алексом. Рядом с ним по-прежнему вертелся невысокий белобрысый парнишка.
— Мы уже подружились, — сообщил мне Алекс, прожевывая картофельные чипсы. — Его зовут Элвис, представляешь? Элвис Макгро. Он живет в нашем домике.
— Здорово… — пробормотал я, не в силах забыть, как пламя лизало руку Люси.
— И вообще мне здесь нравится, — продолжал Алекс. — Мы с Элвисом будем участвовать в концерте и музыкальной постановке.
— Здорово, — повторил я, взял с блюда булочку и положил на свою тарелку немного чипсов, а затем отправился на поиски Люси.
Я нашел ее у костра, в компании девочек.
— Вперед, лунатики! — послышался низкий рык, который мог принадлежать только дяде Марву. — Занимайте места у костра, — велел он. — И поживее!
С тарелками и банками в руках ребята расселись кружком возле костра — девочки отдельно, мальчишки отдельно. Похоже, у жителей каждого домика было свое место.
Дядя Марв подвел к костру нас с Алексом.
— Вперед, лунатики! — снова взревел он, да так громко, что пламя задрожало.
Все вокруг повторили приветствие.
— Для начала споем нашу песню, — объявил дядя Марв.
Все встали. Дядя Марв запел, ребята подхватили песню.
Я тоже пытался подпевать, но песня оказалась незнакомой.
В ней повторялась одна строчка: «У нас есть дух, и все мы — духи».
Я ничего не понял, но петь мне понравилось.
Песня оказалась длинной — в ней было множество куплетов, но каждый заканчивался все той же строчкой.
Алекс старался вовсю, хотя, конечно, тоже не знал слов. Но ему было все равно. Он пел изо всех сил.
Алекс гордится красивым тембром своего голоса. Видно, он решил сразу показать, на что способен.
Неподалеку от Алекса стоял его новый друг, Элвис, встряхивая головой и широко раскрывая рот. Он тоже пел во всю мощь легких.
Мне показалось, что Алекс и Элвис состязаются, чтобы узнать, кто кого перепоет.
Но, как ни странно, Элвис пел отвратительно.
У него оказался писклявый, пронзительный голос, он безбожно фальшивил.
Как сказал бы папа, ему только озвучивать сирену.
Мне захотелось зажать уши, но я продолжал петь.
Состязаться с этими двоими было нелегко. Алекс так старался, что у него на шее пульсировала вена. А Элвис пытался заглушить его пение визгливыми звуками.
Мне вдруг стало жарко.
Сначала я думал, что это от костра, а потом вдруг понял, что краснею.
Мне было стыдно за Алекса: с какой стати он выпендривается в первый же день?
Но дядя Марв не обращал на него внимания. Не переставая петь, он направился туда, где сидели девочки.
