Наконец объявился этот таинственный пассажир. Мы приняли его на борт после того, как получили ещё одну шифрограмму из Центра. Пришлось идти к другой группе островов, совсем неподалеку от побережья Гвианы. Огни порта Кайенна просматривался на горизонте невооружённым взглядом. Летучая рыба, охраняя нас, нарезала круги вокруг острова.
Мой Чиндлер мягко покачивался на воде в трёх кабельтовых от берега, когда к нам подошла и пришвартовалась длинная, высокобортная лодка. На вёслах сидело четверо темнокожих мужчин, пятый в светлом костюме устроился ближе к носу, а ещё один в кожаной ковбойской шляпе, правил на корме. По понятным причинам всё приходилось делать ночью, при скудном свете карбидных ламп. В том числе принимать на борт весьма увесистый груз. Четыре громоздких ящика, каждый весом более центнера. Кормчий с четырьмя чернокожими помощниками дважды возвращались с лодкой на остров, перевозя этот багаж.
Сам виновник торжества и хозяин этого груза спустился в командный отсек у-бота. Здесь, при более ярком освещении мне удалось лучше разглядеть этого человека. С первого взгляда он походил на пожилого провизора какой-нибудь провинциальной аптеки. Полноватый, невысокий старик, лет шестидесяти, в видавшем виды просторном костюме из светлой фланели. Однако разглядев его лучше, я отметил в нём особую, не бросающуюся в глаза колоритность, приметы цельного и сильного характера.
Цепкие, пронизывающие тёмно-карие глаза, чувственные, но упрямо поджатые губы и крупный, откровенно семитский нос. Подбородок скрывала седая курчавая бородка. Хоть сейчас пиши с этой натуры картину под названием лик Агасфера. В руках этот библейский персонаж держал длинный и чёрный тубус, какие используют для переноски чертежей. Он, обмахиваясь, периодически снимал с головы белую панаму, обнажая крупный сократовский лоб, благородную, подковообразную плешь и венчик мелких седых кудрей.
- Синьор Бланко – представился старик, не протягивая руки для пожатия – Я имею инструкцию – заговорил он на настоящем хох-дойч – с этого момента и до конца похода я обязан, находится на субмарине, свободной от груза. То есть не на вашей, герр командир.
- Таковая субмарина имеется – заверил я его – по окончании погрузки вы, синьор Бланко, будете доставлены на её борт.
Старика сопровождал среднего роста крепкий, смуглый латиноамериканец, тот самый кормчий, который спустился к нам позже. Всем своим обликом, тёмным костюмом (при этакой духоте), широкополой кожаной шляпой и чёрными солнцезащитными очками, которые он водрузил на нос, оказавшись в хорошо освещённом нутре подлодки, он должен был бы вызывать подозрение у местной полиции, а заодно и контрразведки, если бы таковая имелась. Ему не хватало только чёрных кожаных перчаток наёмного убийцы на руках. Этот латинос, с тем же успехом, мог повесить на грудь табличку с надписью: “Я мутный тип. Нуждаюсь в допросе с пристрастием!”. Впрочем, как раз, представиться он не счёл нужным. Доставив пассажира на борт он, видимо, счёл свою миссию оконченной. Убедившись, что всё в порядке, смуглый, так и не проронив ни слова, с профессиональной ловкостью поднялся по вертикальному трапу. Я поднялся следом на палубу, чтобы проводить его. Через минуту он со своими помощниками отчалил от борта Чиндлера и вскоре высокий длинный корпус их лодки исчез в безлунной, мглистой ночи.
