Надо ж случиться, что встретил Алеша в походе старого знакомца — подполковника Павлова. Да, того самого, что взял их когда-то с матушкой в обоз своей роты, шедшей в Петербург.
— Господин подполковник! — изумленно обратился к ветерану Веселовский. — Не узнаете?
Павлов посмотрел на молодого поручика сначала недоуменно. Лоб наморщил. Потом лицо его прояснилось:
— Постой, постой, поручик. Уж не тебя ли я забирал с матушкой в Петербург, когда собирали полк наш по приказу фельдмаршала Миниха?
— Меня, господин подполковник! Значит, запомнили? — радовался Алеша.
Павлов заулыбался. Постарел ветеран, видимо, нелегко дались ему походы крымские, но все такой же был широкоплечий, кряжистый. Заграбастал он Веселовского по-медвежьи в объятья свои. По спине похлопал:
— Помню, помню. Только, отроком был ты еще совсем малым. В кадеты определялся. Вижу — удачно карьер пошел. Вона, в поручиках ходишь. А про море-то думаешь все? — И это помнил старый Павлов.
— Да забыл уже! Когда думать-то?
— Вот то-то. Что я тебе говорил тогда? Правда, и нонешная война…, — Павлов махнул рукой, не договаривая. — Но рад, рад видеть тебя.
Два месяца шли полки, пока не достигли Ельца. Здесь их догнал курьер с Высочайшим указом остановиться. Бригадир Редькин к этому времени был уже снова в своем полку, и лишь встали на зимние квартиры близ Ельца, отправился опять в Петербург, в Военную Коллегию за получением отставки. Командиром бригады остался старый знакомый Веселовского — Павлов, ставший командиром Ростовского полка и получивший к тому времени патент полковничий. А командиром Вятских драгун вскоре был назначен Иван Семенович Тютчев. Новый полковник разительно отличался от Кириллы Редькина и статью, и голосом звучным, и строгостью командирской. Хотя были они почти ровесники. Неподалеку от Брянска, в трех днях езды от полковых зимних квартир, Тютчев имел поместье Карповку. Там и проживало его семейство — супруга Анна Захаровна, две дочери — Елизавета старшая и Мария — младшенькая. Было еще у старого полковника два сына: старший — Степан Иванович, от первой еще жены покойницы — Прасковьи Юрьевны, находился в службе по артиллерийской части с 1712 года и младший — Михайло, ровесник Алешин. Состоял он по гвардии — в Измайловском полку, прапорщиком. От гвардии в турецкой кампании было отряжено по батальону с каждого полка. Так и Тютчев-младший оказался в армии Миниха. В боевых действиях до сей поры гвардейцы не участвовали, выполняя караульную да курьерскую службу. Старый Тютчев очень гордился своим младшим сыном и в тайне радовался, что состоит он ныне при ставке, а не в полевых войсках. Риску меньше и карьер можно удачный сделать. О старшем почти и не вспоминали. Жил он бобылем, единой службой, с отцом редко переписывался, а уж в имение-то родовое вообще не заглядывал.
