Переворот [сборник] | страница 24

Дружков оглядел свой кабинет — одну из главнейших крепостей. Бизона в мире окружавшей его вражды, зависти, коварства.

На столе мелодично тренькнул телефон прямой связи. Выход на этот аппарат имели немногие, в первую очередь, конечно, сам президент.

— Слушаю, — сняв трубку, настороженно произнес Дружков.

— Здравствуйте, Иван Афанасьевич, — голос звонившего звучал вкрадчиво, почти ласково, даже, если уточнять, с нотками заискивания. Звонил Сергей Пилатов, начальник бюрократического президентского аппарата. Его Дружков узнал сразу. — Хотел бы поговорить с вами.

— Я загляну, — сказал Дружков, проверяя, насколько серьезны намерения одного из наиболее сильных людей в окружении президента, чье влияние насколько велико, настолько же тайно.

— Что вы, Иван Афанасьевич, я зайду сам. Вы свободны?

Дружков улыбнулся. Пилатов хорошо знал, а если нет, то догадывался, что его кабинет в Кремле, равно как и все другие, прослушивался службой охраны. Исключил из списка подозреваемых лиц Дружков только президента и себя. Чем ближе к Бизону стоял чиновник, чем он был доверенней, тем с большей вероятностью и выгодой для себя он мог продать шефа его конкурентам. Значит, Пилатов собирался поговорить о таком, что не должно дойти до ушей слухачей.

— Заходите, Сергей Владимирович.

Пилатов появился сияющий, жизнерадостный.

— Вы прекрасно выглядите, Иван Афанасьевич. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. — Сказав это, он улыбнулся.

В арсенале Пилатова имелось десять разных улыбок, отработанных перед зеркалом и намертво закрепленных в памяти: брезгливая, презрительная, саркастическая, недоуменная, одобрительная, поощряющая, застенчивая, веселая, угодливая и заискивающая. Последняя легко переходила в смех, который подтверждал остроумие того, перед кем Пилатов считал необходимым подчеркнуть свою вторичность и полную зависимость.

— Садитесь, — предложил Дружков. — Чай или кофе?

Боже мой, Иван Афанасьевич! Какие могут быть церемонии? Спасибо, ничего не надо.

— Тогда я слушаю.

— Разговор серьезный и доверительный, — стирая заискивающую улыбку и принимая озабоченный вид, сказал Пилатов. — Вы читали последнюю сводку ФСК?

— Что вы имеете в виду? Я столько читаю, что трудно вспомнить.

— О росте антипрезидентских настроений в обществе.

— Да, читал.

— Она вас не пугает?

— Меня давно ничто не пугает, Сергей Владимирович. Меня это только настораживает.

— Простите, может, не так выразился, — Пилатов улыбнулся угодливо. — И все же надеюсь, вы понимаете, насколько опасна тенденция этой по-дурацки развивающейся демократии. Во всяком случае, для нас с вами.