– И что теперь? При чем здесь этот Барабанов?
– Надо к нему ехать. Выяснить подробности про «ствол». Адресочек Барабанова, кстати, прилагается. Не знаю, Сережа, повезло нам с тобой, или нет. Чем дальше в лес, тем больше…
– Сергей Палыч! А поезд?
– Ах, да! Нам с тобой еще женщину встречать! Вот задача! Не знаю уж, удастся сегодня поговорить с ней, или не удастся. Горе-то какое, а? Горе. Надо бы форму надеть, чтоб при погонах. Чтоб Белова мимо нас с тобой не прошла.
Сергей Павлович посмотрел на часы. Время еще есть, успеет заехать домой, переодеться, предупредить жену, что задержится допоздна.
– Ну что, лейтенант, едем?
– Есть! – привычно вытянулся тот.
Вокзалов Сергей Павлович не любил. Очень уж шумно, суетливо. Чувствовал себя сегодня на Казанском некомфортно, да и миссия его была не из приятных. Мать Натальи Беловой он признал с трудом, на фотографии та была гораздо моложе и симпатичнее. Если бы женщина сама возле них не задержалась, озираясь, могли бы и разминуться. Лейтенант Попугайчик тоже смотрел на нее с удивлением: и это мать Нэтти? Красавицы Нэтти?!
Грузная, лицо одутловатое, одета в дешевый летний костюм, ткань в мелкий цветочек, а руки как лопаты. Корявые пальцы нервно теребят ручку старой сумки из кожзама, ногти обрезаны под корень, до мяса. На сотрудников милиции смотрит испуганно.
– Гражданка Белова? – неуверенно спросил Сергей Павлович.
– Да. Белова. Елена Васильевна.
Майор протянул ей паспорт, из которого выглядывал уголок старой фотографии:
– Вот. Ваша дочь… И вы. Это я давал телеграмму. Нам надо проехать в… на опознание.
Белова горько заплакала, запричитала:
– Ох, Наташенька моя, Наташенька! Куда ж ты, дитятко мое поехало, на свою погибель? Что ж такое творится-то, а?
– Пройдемте в машину. Очень вас прошу, – тихо попросил женщину майор. На них уже начали оглядываться.
Сцены опознания в морге Сергей Павлович переживал тяжело. Всякое бывало. Вот и сейчас, ведя туда Белову, волновался, потому что чувствовал: та едва держится. С другой стороны женщину поддерживал лейтенант Попугайчик.
– Патологоанатома предупредили? – тихо спросил у него майор. Тот кивнул:
– Все готово. Если что, так мы ей укольчик… Елена Васильевна? Эй!
– Ох! Держите меня! Сердце!
Санитар расстегнул «молнию» на синем мешке, с сожалением сказал, взглянув на покойницу:
– Вот дивчина была! А? Жалко.
Майор едва не обругал его. Пусть воздержится со своими комментариями. Рядом, наготове, стоял патологоанатом со шприцом в руке. Елена Васильевна увидела светлые волосы и зарыдала в голос:
