Ивритская классика прошлого века | страница 11
три Ангела древней истории той.
Распахнута дверь. Накрывается стол.
И чудо свершилось, и ливень прошел.
Из сборника «С этой ночью»
С этой ночью
С этой ночью,
со всею ее тишиной,
с этой ночью, —
с тремя огонькам с небес, —
их укрыл в себе лес
вместе с ветром ночным.
С этим ветром,
который собрался внимать
полноте тишины, —
с этой ночью,
с тремя огоньками в ветвях,
с этим ветром ночным.
«Я плыла с кораблями, стояла с мостами…»
Я плыла с кораблями, стояла с мостами,
я лежала в пыли
с опадающими листами.
Были осени дни моими,
и моим было яркое облако
рядом с черной трубою.
И еще я имела странное имя, —
ни один человек не сможет дознаться – какое.
Ушедшие в мир иной
Я – у небесных врат.
Их стражник сторожит.
Никто из тех палат
навстречу не спешит.
Ведь во дворце твоем
и так полно гостей,
и нету места в нем
для остальных друзей.
Тебя и на покой
сопровождал другой.
Меня ж ты не вписал
в парадный список свой.
«Десять лет прошло, как ты в вечность ушел…»
Десять лет прошло, как ты в вечность ушел.
Я признаюсь: люблю тебя всей душой.
Или: десять лет, как я в сплю вечным сном.
Ты признайся: меня ты забыл давно.
Из памяти вещи простые не стерты,
а вписаны в Книгу Мертвых.
Офелия
Не как цветок
на глади вод,
не как венок
на глади вод, —
как камень, что пошел ко дну
и утонул.
И три круга лишь
на водной глади:
я,
моя любовь,
мое проклятье.
Это не море
Это не море – то, что меж нами,
это не бездна – то, что меж нами,
это не время – то, что меж нами.
Это мы сами
встали меж нами.
«Я город не любила —…»
Я город не любила —
мне хорошо в нем было.
Я город полюбила —
но мне в нем плохо было.
Это – чудный град,
он имеет семь врат.
Память входит, выходит,
с ней – то солнце, то град.
«У меня нет ничего…»
У меня нет ничего,
потому что тебя нет.
Дерева нет,
нет листа от него, —
потому что тебя нет.
У меня нету слов.
Даже краткое слово «нет» —
и оно от меня ушло.
Кому его молвлю в ответ?
Стихотворения, не вошедшие в сборники
«Этот дом давно уже пуст…»
Этот дом давно уже пуст,
и в очаге – зола.
Хозяин к нему позабыл тропу,
хозяйка его ушла.
На каменную ступень
присяду я отдохнуть,
и будет ветер мне песни петь
про утро и про весну.
Облака
И вновь нам облака несут
воспоминанья о Потопе. Облака,
что лишь вчера казалось – их пасут
в лугах, и мирны те луга.
Как будто праведник возник из тьмы времен,
вернулся Ной, и снова видит он:
развратны дочери и пьяны сыновья,
и почернели облаков края.
«И снова в сердца пламень и пожар…»
И снова в сердца пламень и пожар,
и лишь одна молитва: прекратить!
Но что же делать, если сей великий дар
Книги, похожие на Ивритская классика прошлого века