– А при чем тут Лебедев? – удивился обер-полицмейстер.
Лыков коротко, но убедительно пояснил. Власовский задумался.
– Чтобы пристав сам просил добавить ему обязанностей? Экое баловство! Впору наказывать поручика Лебедева за то, что ему нечем себя занять! А с другой стороны, Лыков прав… Прав! Без помощи общей полиции как жуликов ловить? Карманников, пожалуй, и возможно. А вот убийц с налетчиками… Есть места, для сыскных надзирателей непроницаемые. Да все наши окраины такие! Только околоточный туда вхож, причем не всякий. А кто вхож, не всегда расскажет, что у него в околотке творится.
– Эффенбах как-то проникал… – тихо буркнул Рыковский. – А мне пока не удалось.
– Он тоже не везде проникал, – утешил начальника Лыков. – Настоящие жулики над ним посмеивались. Вообще же, успех дает негласная агентура. У вашего предшественника она была.
Разговор перешел на Эффенбаха. Все трое хорошо его знали и оценивали высоко. Полковник сказал, в частности:
– Ловкий был человек! Не читали его формуляр? А я читал. Там сорок благодарностей и единственная жалоба. Это что-то удивительное! Уверяю вас, господа, наши с вами досье сплошь состоят из доносов и жалоб. А тут…
– Он ведь жил с одной женщиной, а венчан был с другой, – вставил Рыковский. – И помогал обеим! Как это возможно при его окладе жалования?
– Тут вопрос! – согласился обер-полицмейстер. – И начальство его себе задавало. Эффенбах получал сто семьдесят пять рублей. Из них семьдесят пять отсылал в Петербург, официальной супруге.
– А жил, выходит, на оставшиеся сто? – съязвил коллежский советник.
– Да. Содержал при этом гражданскую жену и четырех прижитых от нее детей.
– Это же невозможно!
– А он сумел. И без доносов и нареканий. Я же говорю: необычайной ловкости был человек! И дело знал, и убийц ловил лучше нас с вами…
Последняя фраза обер-полицмейстера прозвучала как упрек, но он не собирался щадить собеседников.
– Так! Ваше предложение я одобряю. Поручик Лебедев официально включен в группу Войлошникова. Сегодня же об этом будет в приказе. Задача та, что вы описали: взаимодействие с приставами и околоточными. Притом прямых обязанностей никто с него не снимает!
– Слушаемся! – хором сказали сыщики.
– А еще скажу, что надеюсь на вас, Алексей Николаевич! – Полковник встал, заканчивая разговор. – С вашим-то опытом этого Безносого изловить… Поручаю лично вам. Даю неделю сроку! Отговорки у нас в московской полиции не принимаются.
Рыковский пригласил Лыкова обедать к себе домой. Видимо, ему было неловко за утреннюю сцену, когда он назвал предложения помощника чушью. Факт, что Алексей сам вызвался на труднейшее дело, поразил поляка. Теперь официально за поимку шайки Безносого отвечал петербуржец. Новый в Москве человек, временный, который мог бы сидеть тихо и писать наверх ябеды…
