Да, он перестал задавать детские вопросы, но не перестал думать о судьбе родителей. Он стал прислушиваться, о чем судачат женщины во дворах, и понемногу из разговоров старших узнал, что в то время, когда он родился, была война. И во время той войны их землю 53 захватили французы. Не успели их прогнать, как взбунтовались местные армяне, в результате чего погибло много людей. И он подумал, что тогда-то, наверное, и умерли его родители. И с тех пор он затаил в своей душе лютую ненависть к народу, который лишил его самого дорогого, того, что ему уже никогда не суждено было почувствовать и понять…
В одиннадцать лет Мустафу отвезли в далекий Стамбул и отдали в интернат, где дети бедняков получали среднее образование за казенный счет.
Когда ему исполнилось шестнадцать, в стране был принят закон, предписывающий всем ее гражданам взять турецкие фамилии.
Лозунгом тех дней был девиз: «Турция для турок, и турки для Турции». Следуя примеру Кемаля, ставшего Ататюрком, он взял себе фамилию Гази, в честь воинственных османских племен, отличившихся в битвах с неверными. Мустафа мечтал стать военным, чтобы с оружием в руках вторгнуться на землю своих кровных врагов!
Будучи одаренным природой, после интерната он без особых усилий поступил в стамбульское военное училище, то самое, где когда-то учился сам Ататюрк. Пригоршня зубов оппонентов, выбитых им в первой же стычке в училище, обеспечила ему беспрекословный авторитет среди однокашников. Начальство это видело, но молчало. Оно полагало весьма полезным наличие у курсантов лидера из их же среды — так создавалась система внутреннего контроля. В конце концов, сила — не последний аргумент в системе ценностей, культивируемых в армии, и посему приобщение к ней в военном училище являлось вполне естественным делом.
Курсант Гази и боксом стал заниматься, чтобы утолить свою жажду лидерства. Где, как не на ринге, превосходство одного человека над другим является с такой очевидностью? В училище ему были созданы все условия для спортивного роста. И не только для спортивного. Там же он впервые прочел Юсуфа Акчур-оглы, а прочитав, решил посвятить свою жизнь идее Великого Турана.
10 ноября 38-го года стало самым страшным днем в его жизни. В тот день, с утра, не стало Ататюрка, а вечером он получил письмо из родной деревни, в котором сообщалось, что умерли его дедушка с бабушкой. Казалось, мир внезапно обезлюдел, и он остался в нем один. Тогда впервые в жизни он растерялся, не знал, что делать. Ради чего жить человеку, если он — совсем один? Мустафа убежал в самый дальний угол казармы, забрался на чердак и сквозь слезы смотрел на мозаику пестрых стамбульских крыш. Ради чего жить? Ответ пришел не сразу. И заключался он в коротком слове — «месть». Он должен был жить, чтобы отомстить тем, кто пытался извести на корню весь его род…
