Мы рассмотрели форзац, один из элементов книги.
Если взять все элементы книги, составляющие как бы оркестр разных инструментов, то мы увидим, что каждый элемент книги имеет свой голос, свою задачу.
Перевернем теперь дальше страницу. Перед нами разворот, в котором левая сторона пустая, на правой может быть название издательства или издательская марка.
А здесь, в пушкинской вещи, необходимо найти место посвящению:
«Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя…»
и т. д.
Поместить его нужно на правой стороне с большими полями и даже немного сдвинуть вправо от середины, чтобы указать движение в книгу. Нужно сказать, что много воздуха в начале книги — это хорошо: это предваряет встречу со страничным столбцом.
Переворачиваем книгу дальше и находим очень важный разворот. На левой странице может помещаться фронтиспис, на правой — титульный лист. Фронтиспис — это иллюстрация, относящаяся ко всей книге. Это как бы герб всей книги, символически передающий ее содержание; это может быть портрет героя или героини или изображение самого важного момента в книге; это может быть портрет автора, как бы составляющий душу книги. Как он будет изображен, я сейчас не знаю. Между прочим, портрет Пушкина позволит пронизать всю книгу пушкинской темой, так как почти все главы потребуют концовок о Пушкине. Таким образом через всю книгу пройдет пушкинская тема.
В первой главе большой кусок занят пушкинскими мыслями, и в конце он напутствует свое произведение:
«Иди же к невским берегам,
Новорожденное творенье,
И заслужи мне славы дань:
Кривые толки, шум и брань!»
Во второй главе под конец опять много рассуждений Пушкина. Он, как бы задумавшись о своей судьбе, немного иронически говорит:
«Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был поэт!
Прими ж мои благодаренья,
Поклонник мирных аонид,
О ты, чья память сохранит
Мои летучие творенья,
Чья благосклонная рука
Потреплет лавры старика!»
В третьей главе мы слышим непосредственную речь Пушкина. Он в са мый напряженный момент повествования оставляет нас со словами:
«Мне должно после долгой речи
И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь».
Под конец четвертой главы мы встречаем блестящие рассуждения о вине, кончающиеся словами:
«Да здравствует бордо, наш друг!»
Вся глава оканчивается сентенцией о Ленском, о его любви:
«Стократ блажен, кто предан вере,
Кто, хладный ум угомонив,
