Шли к центру города, он за Детинцем. Кладка могучая и величавая, с зубчатым рядом бойниц, с опорными башнями под скатными крышами — «кострами». Толщина стен от полутора до четырех с половиной метров. Когда-то строили ее почти все горожане, кроме священников. Вдоль стены ров, вдоль рва старые деревья.
Прошли Петр и Анюта через мост в главные ворота, к памятнику «Тысячелетия России». Бронзовый монумент был похож на огромный опрокинутый колокол. Бронза запечатлела в рельефах и барельефах — князей, царей, бояр, литераторов.
А рядом знаменитая София. Ей поклонялись новгородцы, доверяли души, в ней хранили свои богатства. Отсюда направлялись на битву дружины Александра Невского. Внутри высоченные своды. Акустика такая, что даже негромкий шепот слышен, кажется, под сводами. В тишине — благостные, строгие, отдаленные от всего земного лики святых. Иконостас в Софии древнейший. Видели они и знаменитую фреску двенадцатого века. Царь Константин и царица Елена. Византийские лица, византийские одежды, бледно-голубые краски.
Поднялись во второй этаж, на хоры. Там, в глубине — библиотека. Старинные пергаменты, евангелия, книги о географии, о военном деле, о нравственных правилах жизни того времени. Монахи пользовались особой письменностью, — рисунками и каракулями, чтобы оставить на стенах свои автографы и ругательные слова. Вот уж воистину — «неистребимы грехи наши, господи».
Петр тоже не удержался от соблазна оказаться «бессмертным» вместе с Софийским собором. Склонился над книгой отзывов, посочинял в уме, написал: «В Новгороде невольно думаешь о долгой жизни людей и малой жизни человека, но такой жизни, без которой не передавались бы из поколения в поколение красота и величие лучших человеческих возможностей. Обещаем жить так до самой кончины. Анюта и Петр Ивановы».
В музее, в зале раскопок увидели письма на бересте четырнадцатого века. Петр запомнил некоторые тексты с первого взгляда, их четкий лаконичный язык врезался в память. «Поклон от Семена невестке моей. Если ты не вспомнишь сама, то имей в виду, что солод у тебя ржаной есть, лежит в подклети. Возьми солоду горсть, а муки сколько нужно. Да когда будешь печь, лишнего не расходуй, чтобы потом не оставалось. А мяса возьми в сеннике. И еще насчет Игната: ты ему рубль-то все-таки дай».
Новгородцы многие были грамотны, иначе нельзя при торговле, какую они вели со всем миром. Купцы разговаривали на многих иностранных языках. А вот еще записочка. Пятнадцатый век. Коротко, наотмашь: «Господину своему Юрьевичу крестьяне твои Чернышане челом бьют, те, что ты отдал деревеньку Климу Опарину. А мы его не хотим. Не соседний он человек. Своевольно поступает».
