— Всем близким душам злые силы мешают соединиться. Но если очень любить… — Анюта замолчала, повернула голову к морю, а потом вдруг торопливо заговорила о том, что учится в Петрозаводском библиотечном техникуме, работать вернется домой, в клуб.
— Наши все такие доверчивые, что выдумку принимают за чистую правду, а сказки любят читать и дети, и взрослые…
— Скажите мне, а в какие тут игры играют дети?
— В разные, в горелки играют, по морю в карбасах друг за дружкой гоняются, в жмурки, в пятнашки, — сказала Анюта.
— А вы считалочки знаете?
— Знаю.
— Скажите.
Анюта повернулась к Петру и, как в детской игре, сосредоточенно, серьезно стала прикладывать руку сначала к его груди, потом к своей:
На золотом крыльце сидели:
царь, царевич, король, королевич,
сапожник, портной.
Кто ты такой?
Глаза Анюты лукаво прищурились, голова склонилась набок, волосы приоткрыли маленькое ухо.
— Царевич я, — улыбнулся Петр.
— Надо говорить быстро, не высчитывать.
— А я и не высчитываю. Просто мне захотелось сейчас быть царевичем. И я, царевич, прошу, спойте что-нибудь. У вас, наверно, тут и песни особенные?..
Анюта не стала отказываться, пошевелила губами, собрала разметавшиеся волосы, перекинула их за спину, тоненько запела:
Встаньте, государи,
Деды и бабы,
Постерегите, поберегите
Любимое судно,
Днем под солнцем,
Под частыми дождями,
Под буйными ветрами.
Вода-девица,
Река-кормилица!
Моешь пни и колодья
И холодны каменья.
Вот тебе подарок:
Белопарусный кораблик.
«Если и вправду стал бы я царевичем, — подумал Петр, — повелел бы сейчас же приплыть сюда расписным кораблям с белыми парусами, расстелил бы ковры заморские к дому Гридиных, устроил бы пир на весь мир и уехал бы с этой девочкой в выцветшем платье куда глаза глядят».
— Хорошая песня, — сказал он.
— Это отец меня научил. Он много их знает. И былины поет, и сказки рассказывает.
— И отец у вас хороший.
— Он добрый. Все нам да нам, устал от работы. Скоро в Ленинград поедет, отдохнет, как хотел.
— Там вряд ли он сможет отдохнуть. Трудно в большом городе с непривычки, замотается.
— Ну, все-таки. Он так мечтал о Ленинграде.
— А вы?
— Не знаю… Учиться выдалось в Петрозаводске. Ленинград — это только мечта.
— И вы мечта, — едва слышно сказал Петр. — Хотите приехать ко мне? Навсегда?
Анюта бросила камешек, он упал на валун, подскочил, застучал, запрыгал.
Она вдруг легко соскользнула с камня, стала собирать сухую траву, свернувшуюся кору березы, прутья. Сложила все это вместе на песке, попросила спичек у Петра, присела, подожгла костерок. Он сначала задымил, а потом вспыхнул ярким пламенем. Петр тоже присел рядом с Анютой. Она молчала, и Петр догадался, что от этого молчания зависит его судьба.
