— Вот я и давал студентам, — размеренно продолжал профессор, — различные цифры, факты, описывал примерно, как сам себе представлял обстоятельства, обстановку, в которых происходили войны, охота, домашняя и общественная жизнь. А уж выводы старался предоставить сделать студентам самим.
— Боялся? — быстро спросил рыбак. И так же быстро услышал ответ:
— Нет, чтобы думать научились. А вернее, они меня учили, заставляли думать, и за это я их называл порой «дорогие мои учителя».
Профессор посмотрел на Илью, на Петра, улыбнулся: мол, вы-то знаете, я не скромничаю излишне, не таков, и не кокетничаю, хоть это мне и свойственно, но насчет учителей — истинная правда!
Александр Титыч перехватил взгляд, и, наверно, ему показалось, что его немного дурачат. Он, повысив голос, напористо спросил:
— Да откуда ты знаешь, что цифры твои и факты не врут? Им же тысяча лет! Я вон про свою рыбалку такое написать могу… Зацифирить!
— Это уж точно… Ну, как это?.. Цифра — она как дышло. Это, ну, как это, и тю… — махнул рукой так долго молчавший могучий напарник Александра Титыча. Верный друг, он во всем готов был поддержать своего загребного.
— На словах можно обвести, на цифрах даже можно. Согласен, — сказал профессор. — А вот уж что сделано руками людскими — не обманывает. Кладка ли стены, копье, лодка… Мастер или халтурщик сработал — сразу видно! Это видели во все века. А мы вот раскопаем один горшок, потом другой — сравним… Все ясно!
— Это уж точно! — согласился Александр Титыч и зачем-то поправил багор, который лежал вдоль борта на деревянных рогульках.
— Ну, и к чему же ты все ж таки подводил, какую такую мысль имел перед студентами? — хлопнул себя по колену старый рыбак.
— А чтоб не халтурили ни в чем. Вот какая мысль! — взорвался профессор. Мол, что ты пристал ко мне, старик? — Ни в работе, ни в любви — ни в чем не халтурили!
— Опять сердишься, — сказал Александр Титыч примирительно. — А я вот с тобой согласен. Я сам люблю, чтоб все было от души, от сердца. Тогда жизнь для меня полным-полна. — И снова ударил по колену. Что-то особенное, теплое появилось в интонациях рыбака.
— А как вот думаешь, чего в мире с перебором, — плохого или хорошего?
Профессор улыбнулся, покачал головой:
— Да как сказать… Всего поровну.
— И тут правду говоришь! — обрадовался рыбак. — Только думаю я, хорошего маленько побольше будет, а иначе не выжить. — Казалось, Александр Титыч давно копил все эти вопросы, чтобы поговорить со свежим человеком. Он спрашивал въедливо, ему нужна была самая суть.
