— Маменька сказала, что ты глупа.
«Невеста» рассердилась:
— Ты сам глуп, твоя мать глупа, дура вислогубая! — И оттолкнула «Пахома» так, что он кубарем покатился по полу, веселя собравшихся.
— Ты к другой, к другой сватайся, — кричали все.
И опять «Пахомушка» поехал за «невестой», напевая и привскакивая. Сценка повторилась несколько раз. Все отвергали бедного «Пахома». Не нравился «горб», не нравилось и то, что «жених» трясучий. Кто-то увидел вшей в его мочальной бороде, а самая старенькая «невеста» спросила с озорством и сомнением:
— А можешь ли ты быть мужиком-то ласковым да способным?
И так скакал «женишок», пока не дошла очередь до тетки Евдокии, которая после недолгих колебаний согласилась «выйти замуж». Счастливый «Пахом» стал всем показывать «невесту», спрашивая:
— Какова моя красавица? Что скажешь?
— Страшнее ведьмы твоя женка, — говорили одни. И разъяренный «Пахом» махал руками, колотил обидчика.
— Женка — ягодинка медовая! — хвалили другие под общий хохот. А «Пахом» снова набрасывался: похвала тоже ему была не по сердцу.
Люди хулят, а ты хвалишь! — кричал он, пришепетывая.
Третьи предпочитали ответы уклончивые:
— Ни хороша, ни худа невестушка твоя.
«Пахом» наконец успокоился, а «родители» его согласились на брак, дали свое благословение. Весь «поезд»: «Пахом», «Пахомиха», «родители», «крестные», «шаферы» и многие из тех, кто смотрел на представление, «поехали в церковь». «Пахомушка» и «Пахомиха» впереди, верхом на сковороднике поскакали к пню, на котором восседал дородный «поп» в рогоже. «Пахом» прихрамывал, подволакивал ногу, да споткнулся, упал вдруг, а на него навалилась грузная «молодуха», и весь «поезд» стал бухаться в кучу-малу с выкриками, смехом и визгом.
Долго не могли разобраться, а когда поднялись на Ноги, высвободился «Пахом», рыжая голова его оказалась без треухов, встрепанной, а сам он со сбившимся на бок «горбом» едва разогнулся, скривился, поглаживая ногу, и все снова стали над ним подшучивать, смеяться. Петр и профессор хохотали вместе со всеми. И только Илья был строг, даже не улыбался.
Ты чего это бирюком сидишь? Неужели не нравится? Это прекрасно, когда можно так над собой посмеяться, — сказал Петр. — Они как дети.
— Чего же тут смешного, — ответил Илья. — Нога у «Пахома» хромает по-настоящему, а они чуть не раздавили его.
И в самом деле, «Пахомушка» теперь еще больше стал прихрамывать на правую ногу, но все равно любой его жест вызывал взрыв смеха. Одна лишь «Пахомиха», кажется, поняла, в чем дело, погладила своего «жениха» по голове сочувственно и о чем-то спросила не для веселья. «Пахом» махнул рукой, натянув драные треухи, гикнул, свистнул, приглашая «невесту» на сковородник, подщелкнул «коня» мочальным кнутом, вызывая этим еще большую радость у всех.
