– Прощай, Йогр, – тихо произнес парень.
– Доброго пути, хозяин, – ворчливый голос гремлина дрогнул.
Юра тихо прикрыл дверь, посмотрел наверх и прошептал:
– Прощайте, мой милый добрый Азиф.
Он поправил рюкзак и тихо позвал:
– Призрачный Рэйм…
Воздух задрожал, и призрак вечного стража башни появился перед парнем.
– Что, уходишь? – буркнул призрак, неодобрительно глядя на Юру.
– Воздухом решил подышать, – уклончиво ответил тот.
– Ну-ну, знаем мы вас. Сперва воздухом подышать ходите, а потом в капищах застреваете, что с отрядом лучников вас вызволять приходится.
Призрачный Рэйм стукнул древком по каменному полу, и из воздуха начала вырисовываться лестница.
– Я скоро буду, – попытался обнадежить привидение парень.
– Да мне все равно, – полупрозрачная рука прикрыла открывшийся в зевке рот. – Скоро, не скоро. Что эти слова означают для того, кто постиг вечность? Я был тут, когда тебя еще не было, и я буду тут после того, как тебя уже не будет. Ни тебя, ни Азифа, ни короля. Никого. На десятки и сотни поколений вперед. А ты говоришь скоро. Фу, ерунда какая…
Призрак продолжал философствовать, и его ворчливый голос с каждым пройденным лестничным пролетом становился все тише и тише, пока совсем не угас.
Юра, словно вор, мелкими шажками, начал пробираться по коридору, прижимая амулет к груди. Рядом с поворотом в крыло с королевскими покоями стоял страж с пикою в руке. Над головой у него чадил факел. Солдат повернулся на шорох шагов парня и прищурился, вглядываясь в темноту. Юра вжался в стену и замер.
– Кто здесь? – больше для порядка рыкнул стражник. – Брысь! Растревожат капища, а потом призраки всю ночь шастают по дворцу.
Он что-то еще забурчал себе под нос, но Юра его уже не слышал, он крался дальше, в конюшню. Путь, который занимал не больше трех минут, растянулся на четверть часа. Он то и дело останавливался и прислушивался – стоит ли идти дальше или лучше обождать. Коридор, который в дневное время казался ему пустым и заброшенным, теперь был наполнен разными звуками: шорохом мусора, скрипом половиц и завыванием ветра в щелях окон замка.
Наконец он достиг цели. Воздух в конюшне был прохладным и пах навозом. Когда он вошел, единороги как по команде повернули в его сторону свои головы. И лишь только его кобыла тихонько фыркнула.
– Ласка, – Юра нежно погладил единорога по морде и угостил сушеным плодом, похожим на яблоко.
Лошадь съела угощение и ласково ткнулась в лицо хозяина. Парень вывел ее из стойла и приторочил к боку свой рюкзак. Затем припал к уху Ласки и зашептал что-то. Единорог пару раз мотнул головой и не спеша вышел из конюшни. Юра осторожно выскользнул на площадь и прокрался вдоль стен домов, прячась в отбрасываемых тенях. В сорока метрах от городских ворот он остановился. Деревянные ворота башни были раскрыты – через нее то и дело сновали крестьяне – завозили провизию к предстоящей свадьбе. Ласка, тихо фыркая, с гордо поднятой головой, прошла мимо стражи и пошла по тракту. Стражники переглянулись.
