— Пожалуйста, оглядитесь пока здесь.
Он приставляет рот к одной из труб и кричит: «Седьмая труба и восьмое горе! Нистрём! Медиавал, восьмой, в строку, заголовки фрактурой, имена вразрядку! >{53}»
Голос отвечает в ту же трубу: «Рукописи нет». Маска садится за орган, берет перо и лист бумаги и скользит пером по бумаге, говоря сквозь сигару:
— Эта деятельность… такого… объема, что она вскоре перерастет мои силы и мое здоровье… было бы хуже, чем оно есть, если бы я не так… следил за ним.
Он вскакивает, вытягивает другой регистр и кричит в другую трубу: «Корректуру „Заплатил ли ты твои долги?“!»
И потом опять продолжает одновременно писать и говорить.
— Вы удивляетесь… почему… на мне… лакированные… ботфорты.— Это потому… что, во-первых… в целях поддержания… здоровья… я езжу верхом…
Приходит мальчик с корректурой. Маска передает ее Фальку и говорит в нос, потому что рот занят: «Прочтите-ка», подавая вместе с тем глазами знак мальчику, чтобы он подождал.
— Во-вторых (движением ушей он хвастливо говорит Фальку: «Слышите, у меня нить!»), потому… что я того мнения… что человек духа… не должен… отличаться своей… внешностью от… других людей… ибо это… духовное высокомерие… и вызов хулителям.
Входит бухгалтер, и маска приветствует его морщинами лба, единственной незанятой частью лица.
Чтобы не сидеть без дела, Фальк берет корректуру и читает. Сигара продолжает говорить.
— Все другие люди… носят сапоги… я не хочу… выделяться внешностью. Так как… я… не лицемер… я ношу сапоги.
Затем он дает мальчику рукопись и кричит:
— Четыре скобки >{54}, седьмая труба, для Нистрёма!
Потом Фальку:
— Теперь у меня пять минут свободных! Не хотите ли пройтись со мной на склад?
Бухгалтеру:
— «Zululu» грузят?
— Водку,— отвечает бухгалтер ржавым голосом.
— Имеет сбыт? — спрашивает маска.
— Имеет! — отвечает бухгалтер.
— Ну так во имя Господне! Пойдемте, господин Фальк!
Они входят в комнату, заполненную полками с кипами книг. Маска хлопает по ним хлыстом и говорит с гордостью:
— Это я написал! Что скажете? Немало? Вы тоже напишете что-нибудь! Если вы займетесь как следует, вы напишете столько же!
Он кусал и рвал сигару, выплевывая огрызки; при этом у него был презрительный вид.
— «Факел искупления»? Гм!.. Нахожу, что это глупое название! Не находите ли вы того же? Как оно пришло вам в голову?
В первый раз Фальк имел случай ответить на его слова, ибо, как все великие люди, тот сам отвечал на свои вопросы; ответ Фалька был: «Нет». Дальше он не мог говорить, ибо маска опять включилась.
