С импортными поставками продовольствия, принципиально важными, чтобы избежать голода до урожая 1992 года, были связаны две проблемы. Первая – ответственность России за долги СССР. Столкнувшись со снижением нефтяных доходов, Советский Союз в 1986–1991 годах наращивал внешнюю задолженность. Данные о её масштабах по состоянию на 1991 год противоречивы. Наиболее развернутую картину дает таблица, представленная Внешэкономбанком.
Руководители стран Запада, прежде всего президент США Дж. Буш-старший, понимали, что главная угроза, связанная с крахом СССР, состоит в том, что никто не контролирует наиболее опасное тактическое ядерное оружие, разбросанное по территории бывшего Союза. Отсюда инициативы по его скорейшей ликвидации, прозвучавшие после попытки августовского переворота>258. Но стабильные западные общества инерционны.
Министры финансов и председатели центральных банков о проблемах тактического ядерного оружия в чужой стране обычно не думают. Осенью 1991 года их мало волновало, случится ли в России гуманитарная катастрофа, начнется ли на постсоветском пространстве гражданская война по югославскому сценарию. Их заботило другое – кто будет платить по советским долгам? Вопрос для них был актуальным и потому, что историю невыплаты царских долгов в финансовом сообществе не забыли. Именно это, а не то, как помочь экономическим преобразованиям в России, было в центре внимания руководителей государственными финансами стран Запада.
После провала августовского путча на встрече между представителями фактически распавшегося СССР и основными его кредиторами была выработана формула соглашения. Его условия были тяжелыми, напоминали Брестский мир, договор о капитуляции Германии осенью 1918 года. Советские власти принимали на себя обязательства о вывозе части золотого запаса за рубеж в обеспечение накопленных долгов, совместной и солидарной ответственности государств, которые раньше были союзными республиками. Если кто-то не выплатит свою долю долга, за него обязаны это сделать другие республики>259. Если учесть структуру советского платежного баланса и перевести сказанное на простой язык, это означало: Россия отвечает за советский долг, но при этом не контролирует советские активы, не может самостоятельно вести переговоры с кредиторами. Когда видишь такие документы, невольно вспоминаешь тональность разговора Милюкова с немецкими властями (см. глава 2).
На 46-й ежегодной сессии управляющих МВФ и МБРР (Бангкок, 15–17 октября 1991 года) министры финансов и управляющие центральными банками стран G-7 обсуждали, в частности, проблемы задолженности развивающихся стран. Прибывшие в Бангкок представители СССР провели переговоры, которые закончились предварительным согласованием условий отсрочки платежей по долгам СССР. Как было договорено, в Москве переговоры продолжились, и 28 октября 1991 года был подписан Меморандум о взаимопонимании, в котором фиксировались основные условия предоставления финансовой помощи и отсрочки платежей по внешнему долгу СССР со стороны Запада.
