Быть расположенным — значит быть задетым, затронутым миром. Но эта задетость миром не всегда дана нам в явной форме, то есть как задетость. В спокойном «пребывании при», а так же и в настроениях, сопровождающих многообразные формы нашей повседневной озабоченности мы еще не можем говорить об эстетических расположениях Присутствия. Таким образом, притяжение (влечение) и отшатывание, поскольку они завладели человеком и он находится «в распоряжении» того, от чего он отшатывается или того, к чему его влечет, есть признак, по которому мы можем отличать эстетические расположения Присутствия от неэстетических. Эстетическое — как такой способ бытия Присутствия, в котором он имеет дело с чем-то особенным — всегда сопряжено с чувственной ангажированностью Присутствия Другим (с онтологической ангажированностью); эстетическое расположение — это расположение, в центре внимания которого находится чувство чего-то особенного, Другого как того, что влечет к себе или отталкивает от себя человека. (Подробное обоснование предпочтения «Другого» в качестве горизонта эстетики как феноменологии эстетических расположений см. в Приложении 4).
До сих пор мы вели критику прочтения эстетических феноменов через «незаинтересованное созерцание», апеллируя к «притяжению» и «отшатыванию», без которых не мыслим ни один эстетический феномен. Но такого рода критика также могла бы быть проведена с опорой на конститутивную для сферы эстетического «особенность» «необычность» эстетического чувства. Обычное для нашего восприятия никогда не есть эстетическая ценность, эстетическая величина. Необычное — есть то, что не оставляет нас равнодушными, что несовместимо со «спокойным пребыванием при». Необычное (прекрасное, безобразное, ужасное, ветхое, мимолетное) выводит нас в сферу собственно эстетического опыта. Именно необычайность эстетического опыта делает возможным углубление в созерцание предмета (как прекрасного, ветхого, юного, возвышенного...) или, напротив, отвращает от предмета (как безобразного, уродливого, страшного). Именно необычайность делает эстетическое расположение автономным, освобождает нашу чувственность от ангажированности внешними ей прагматически-жизненными и познавательными целями. Говорить о незаинтересованности эстетического видения (и — шире — эстетических расположений вообще) и можно, и нужно, но при этом следует помнить, что речь идет о незаинтересованности (в момент эстетического расположения) внешними эстетическому чувству и его эстетическому смыслу предметами, но
