(покоящаяся на расположении способом «спокойного пребывания при...), непроизвольно
переносилась в новое время
на область эстетического созерцания. Тем самым упускалось коренное отличие эстетического созерцания от созерцания ориентированного на обслуживание познания сущего — его непроизвольность, в недеятельностность. «Чистое созерцание, проникай оно и в интимнейшие фибры бытия чего-то наличного, никогда не смогло бы открыть ничего подобного угрожающему»
>[72]. Но «чистое созерцание» (в смысле вглядывания в наличное) никогда не открыло бы также и ничего прекрасного. Прекрасное не открывается вглядыванием, наблюдением. Прекрасное — это
захваченность прекрасным, это расположение, размыкающее мир
способом притяжения, влечения. Созерцание прекрасного — это влечение к созерцанию прекрасной вещи, влечение к созерцанию ради самого этого созерцания (а не ради познания вещи; созерцание — цель, а не средство). Но классической эстетикой созерцание прекрасного рассматривалось так, как если бы в его основе лежало размыкание мира способом «спокойного пребывания при», а не способом притяжения. Но эстетическое созерцание радикально отличается от созерцания-вглядывания, так что есть смысл терминологически развести эти способы видения сущего: применительно к познанию говорить о
наблюдении, а применительно к эстетическим феноменам — о
созерцании.Неклассическая эстетика, которая исходит не из сущего «самого по себе», а из открытости сущего и знает о возможности открытия мира тремя способами (притяжение, отшатывание, спокойное пребывание при...) должна отдавать себе отчет в том, что собственно эстетические расположения — это расположения, размыкающие мир способами притяжения или отшатывания. Эстетическое созерцание с точки зрения эстетики расположений — есть событие, целиком захватывающее человека, оно суть онтологически фундированная форма влеченияк сущему. Эстетика как онтология эстетических расположений не только отходит от связывания эстетики исключительно с созерцанием пространственных форм (подробнее об этом см. ниже: Часть II, гл. 1), расширяя круг эстетически созерцаемого до созерцания ветхого, юного, мимолетного, затерянного, но она удерживает также и классическую «созерцательную эстетику» с ее категориями прекрасного и возвышенного, акцентируя в самом созерцании момент влечения, экзистенциальной ангажированности в созерцаемое, событийности созерцания как каждый раз особенного эстетического расположения.
