- Поберегись! – раздался голос рикши.
Мы привычно отступили в сторону, давая дорогу богатому экипажу. В этот раз рикша вез гейшу. Ее бледное, прекрасное лицо мелькнуло на мгновение, покорив мое представление о красоте.
Бледность, тонкие черты лица, маленькие алые губки и неимоверно сложная прическа из черных волос и еще богатый шелковый халат. Гейша запомнилась мне вся, до самых маленьких деталей.
- Гейша, - презрительно фыркнула госпожа Тенару, - Я-то думала, кто важный.
- Она важная, - робко произнесла я.
Это на базаре моя активность перед покупателями приветствовалась, а потом я должна быть скромной и молчать, не задавая вопросов.
- Важная! – ухмыльнулась моя хозяйка – Для некоторых мужчин.
Больше мне ничего сказали, а я жадным взглядом провожала экипаж с рикшей, где ехала покорившая мое воображение женщина. Разумеется, я понимала, что она совсем по-другому зарабатывает себе на жизнь, не так как обычные бедняки под палящим солнцем гнут спину на рисовых плантациях, а рыбаки тянут свои тяжелые сети из глубин морских. И все же, гейша была красивой, ухоженной. Стоимость одних украшений в прически вполне могла обеспечить семью пропитанием на полгода.
Но больше всего мне запомнилась красота и ухоженность женщины. Гладкое, без следа загара, с искусно наложенной косметикой, тонкие запястья ухоженных рук, едва видные под длинными руками богатого халата. О такой красивой и сытной жизни мне даже не мечтать.
- О чем размечталась? – ворвался голос госпожи Тенару в мои мысли.
- Ни о чем, - тихо отозвалась ей.
Даже устыдились своих помыслов и смелости фантазии. Уже представляла, что это именно я еду в возке, который катит рикша, распугивая зазевавшихся прохожих. Одетая в роскошный, шелковый халат, даже чувствовала, как покачиваются тяжелые серьги в моих ушах. Высокая и тяжелая прическа заставляла держать лишь прямее спину. На ногах удобные сабо с высокой и красной платформой.
Домой не торопилась. Злые слова со стороны матери, работа по дому. Готовка обеда на всю большую семью, где считали, что я достойна лишь прислуживать своим родственникам. Подковырки со стороны двоюродных сестер и презрительные пинки от мужчин. Но другой семьи у меня не было, потому рядом с госпожой Тенару я ощущала себя почти свободной. Добрая женщина не обзывала меня и даже старалась научить торговать, общаться с людьми, а не прятаться в тени домов при встрече с достойными гражданами.
Наш город находился на берегу Тенхуей-Эй, что давало тем, кто не ленился пропитание круглый год. Крестьяне брали оттуда воду для своих полей, рыбаки вылавливали улов, а моя семья занималась тем, что предоставляла услуги перевозки товаров из нашего города в соседний. Мужчины часто отсутствовали, получая заказ на перевозку, и отправлялись на своих больших возах в путь. Я часто смотрела им вслед, стараясь узнать, какая там жизнь, за пределами нашего города? Но осмелиться, чтобы попроситься уехать с ними не могла. Лишь сидя за тонкой стенкой комнат, прислушивалась к рассказам о проделанной работе и пути.
