Среди безликого сброда честолюбцев, оторвавшихся от народа, захватчики нашли подходящего человека, который должен был сломить сопротивление сторонников языческой веры в озерном крае, это — Диожен Осмен, брат Эдгара. Характер его раскрыт психологически глубоко, показан в развитии. Читатель становится свидетелем гибели в сердце Диожена добрых человеческих начал. «Терпеливая работа отцов-миссионеров, годами обучавших его, принесла сейчас свои плоды», определила исход его душевной борьбы. Отброшены терзания совести. «Он будет отныне слугой исступленной инквизиции, которая в середине двадцатого века собирается разжечь на лучезарном острове свои костры».
Ревностно принялся Диожен Осмен насаждать «бога гневного, бога-мстителя». С утра до вечера произносит он проповеди, в которых призывает на головы нечестивцев муки «ада, более страшного, чем геенна человеческая», готовит тексты торжественного отречения от водуизма. Имя каждого, обращенного в католичество, он заносит в картотеку, чтобы людей, упорствующих в своих «заблуждениях», лишать причастия. «Вера или смерть» — таков его девиз. И он готов «собственной рукой пронзить мечом каждого, кто посмеет отступить от католической церкви». Непокорность крестьян лишь усиливает жестокость Диожена Осмена. «Он пойдет, пойдет не со словами любви на устах, а с плетью в руке. Пойдет не убеждать, а побеждать. Он превратится в кулак, в наконечник копья, и его посох, увенчанный крестом, станет ножнами разящего меча». Под защитой полиции Диожен организует религиозное шествие с расшитыми хоругвями для разрушения языческих храмов своих предков. Заполыхали на кострах великие произведения искусства гаитянского народа. Рука Диожена не дрогнула перед этим чудовищным преступлением. Он получил приказ и со слепой покорностью исполнил его. Какое ему дело до этого наследия предков, запечатлевшего «силу и прелесть, тайну и чудо, мечту и грубость жизни» негров?
А в это время бульдозеры ГАСХО уже приступили к расчистке территории под каучуковые плантации, они разрушают, сметая с лица земли, хижины непокорных крестьян. Под их обломками гибли надежды, давнишние грезы людей, плоды терпеливых усилий многих поколений. Империалистическая печать на все лады расхваливала планы американцев, наконец-то «стране улыбнулось счастье» — ГАСХО «возьмет на себя заботу о сельскохозяйственном развитии» Гаити. Земли для плантаций будут предоставлены крестьянам, которые должны всячески помогать компании. «Страна найдет в себе силы убедить отдельных упрямцев... Любая, даже скрытая пропаганда против наших мероприятий, — говорилось в обращении властей к населению, — будет караться с самой беспощадной суровостью». А бульдозеры идут дальше, «оставляя за собой развалины, пепел, гнев… Как много горя! Как много-много горя!»
