— Давай поспрашиваем у старых учителей, может, кто ее помнит.
— Твой дед — старый? — кратко спросил Сергей Михайлович.
— Ну, старый, — не понимая еще, к чему он клонит, сказала Маруся.
— Вот именно, — кивнул дед. — А я ведь только в одна тысяча девятьсот двенадцатом родился. А как, по-твоему, должен выглядеть человек, который лет на двадцать, а то и более старше меня? Даже если ты и найдешь такого, что он помнит?
— Все равно попытаться надо, — возразила Маруся.
— Конечно, надо все возможности использовать, — поддакнула Лариса.
— Ну и пробуйте, раз вы такие прыткие. А у меня уже ноги не ходят.
В едином порыве девушки быстро оделись, выскочили на крыльцо и тут остановились в растерянности.
— Так с пего качнем? — спросила Маруся.
— Ну, наверное, с ближайшей школы, — предложила Лариса несколько неуверенно.
Маруся смешно надула губы:
— Легко сказать! Знаешь, сколько школ в городе? Две недели надо ходить, не меньше. А у меня сессия на носу...
— А у меня — работа, — сказала ей в тон Лариса, и обе рассмеялись.
— В гороно надо идти, — произнес сзади дребезжащий голос деда.
Девушки оглянулись. Он стоял уже одетый — в длинном пальто с шалевым воротником, в шапке пирожком и фетровых ботинках «прощай, молодость».
— Дедуля, ты с нами! — радостно воскликнула Маруся.
— Кто с вами, пигалицами, разговаривать будет? — произнес вместо ответа Ефимов. — Для разговора серьезный человек нужен. Пошли, сударушки!
Взяв Сергея Михайловича с двух сторон под руки, девушки чинно направились к автобусу. Уже начинались ранние сумерки, когда они очутились в центре города, где находились всевозможные официальные учреждения.
Инспектор гороно, полная женщина в строгом платье, выслушала Ефимова с отсутствующим видом. По взглядам, которые она бросала на лежащие перед ней бумаги, было ясно, что они отрывают по пустякам от дела страшно занятого человека. Когда она уяснила наконец, какого приблизительно возраста им нужны учителя, то просто расхохоталась.
— У нас таких в школе нет, заверяю вас с полной уверенностью. Работа учителя вредная, поэтому редко кто после пенсии год-два перерабатывает. Все спешат на заслуженный отдых, как мы ни уговариваем.
— Ну а как учителя-ветераны? — не сдавался Ефимов. — Неужели про них забывают?
Инспектор пожала плечами:
— У нас такого учета нет. Разве что в педагогических коллективах школ помнят. Или лучше обратитесь в горсобес. — Она с облегчением вернулась к своим бумагам.
Идти далеко не пришлось, поскольку горсобес находился в том же здании, только этажом ниже. Здесь их не пустили дальше справочного окошка, несмотря на представительный вид предводителя. Видно, что здесь пенсионеров не любили и знали, как с ними надо обращаться .
