Вот и все, — сказал Ефимов, заканчивая чтение. — Дальше он о себе пишет. Но ты понимаешь, какая петрушка получается? Это Новинская. Явно была членом подпольной группы и не арестована? А? И потом про эту Зинаиду?
— Чтобы дочь предала отца! Никогда не поверю, — горячо заспорила Лариса.
— И не такие вещи в ту пору случались, — не согласился Сергей Михайлович.
— Зачем ей это нужно было? И потом, ее же Александрой звали, а ротмистр какую-то Зинаиду называл. Может, еще в организации женщины были, мы же не знаем?
— Не знаем, — угрюмо бросил Ефимов. Видать, что его самого уже давно мучил этот вопрос.
— Ну и что будем делать дальше? — не унималась Лариса.
Подозрение, которое пало на молоденькую учительницу, неожиданно так больно задело ее, будто это случилось не семьдесят лет назад, а только что. Хотелось немедленных активных действий.
— Так что будем делать? — повторила Лариса еще настойчивее.
Этого Сергей Михайлович не знал, поэтому явно обрадовался, услышав дробный перестук каблучков в прихожей.
— Внучка пришла.
В горницу влетела улыбчивая, коротко стриженная девушка со спортивной сумкой на плече,
— Ой, здравствуйте. А вы кто? А меня Марусей зовут. Из Москвы? Ой, как интересно.
Маруся вела себя так естественно, просто, что девушки сразу подружились. Она мгновенно уяснила ситуацию, тем более что раньше слышала от деда всю эту историю.
— У меня тоже сердце не лежит к его версии, — сказала она, кивнув на деда. — Ну, суди сама — чтобы учительница была предательницей? Не может быть такого.
— Факты — упрямая вещь, — сказал Ефимов скрипучим голосом, закидывая голову.
— Это не факты, это ты, дед, упрямый! — со смехом заявила Маруся. — Нашел одну зацепку и уперся. Надо дальше искать.
— Где? — рассердился Сергей Михайлович. — Ты же знаешь мою скрупулезность, я все перерыл.
— А в старых газетах смотрели? — спросила Лариса.
Ефимов взглянул на нее обиженно:
— Думаешь, не догадался? Все номера, какие сохранились за то время, просмотрел. Ни звука. Про всякую дребедень писали, вроде того, как извозчик кого то сбил или пьяные купцы повздорили, а об этом ни гугу. Видать, жандармское управление запретило. Да ты и по письму помощника начальника тюрьмы должна была понять, как они не хотели, чтобы что-нибудь об арестованных просачивалось на волю. Так что поверьте, мои дорогие, тут что-то нечисто.
— Дед, давай рассуждать спокойно и логически, — сказала Маруся. — Новинская была учительница, так?
— Ну, так! — не мог не согласиться Ефимов.
