Вот только не всех псов ему удалось сделать покорными.
Про это я узнал от одного из пленников. Сигтрюгр, мой зять, отказался отплыть с братом. Он остался в Ирландии. Бедвульф мог подумать иначе, поскольку заметил знамя с красным топором и решил, что оно принадлежит Сигтрюгру, но два пленника поведали, что знамя у братьев общее. То было знамя их усопшего отца, красный топор Ивара, но топор Сигтрюгра, по-крайней мере сейчас, отдыхал. Хоть топор Рагналла и прорубил кровавую брешь в наших укреплениях, мой зять оставался в Ирландии. Я коснулся молота и взмолился, чтобы там он и остался.
— Пора идти, — сказал я Финану.
Нам предстояло разбить Рагналла.
И я решил идти на восток.
Священники явились ко мне утром следующего дня. Четверо под предводительством Цеолнота и Цеолберта — близнецов из Мерсии, что меня ненавидели. Я знал их с самого детства и питал к ним симпатии не больше, чем они ко мне, но теперь хотя бы мог их различить. Многие годы я не понимал, к какому близнецу обращаюсь, ведь те были на одно лицо. Но когда одна из наших ссор закончилась тем, что я выбил зубы Цеолберту, я уже знал — он тот, кто шепелявит. К тому же он и слюни пускал.
— Ты вернешься к Пасхе, господин? — спросил он.
Держался он подобострастно, пожалуй, оттого, что у него осталось лишь два зуба, и ему хотелось их сохранить.
— Нет, — ответил я и пустил лошадь шагом. — Годвин! Набей мешки рыбой!
— Да, господин! — отозвался Годвин.
Годвин был моим слугой и вместе с тремя другими выкатывал бочонки из амбаров Честера. Бочонки были набиты копченой рыбой, и люди пытались соорудить постромки, что позволят каждой вьючной лошади нести по два бочонка.
— Господин, а у нас есть мешки? — нахмурился Годвин.
— В моей кладовой лежат двадцать два мешка с шерстью, — ответил я. — Передай моему управляющему, чтобы их освободил! — я оглянулся на отца Цеолберта. — Всей шерсти из мешков не выбить, — продолжил я, — так что она кое-где налипнет к рыбе, а потом и застрянет в зубах, — я улыбнулся священнику. — Если только у нас есть зубы.
— Сколько людей останется для защиты Честера? — сурово спросил второй близнец.
— Восемьдесят.
— Восемьдесят!
— И то половина увечных, — добавил я. — Так что у вас сорок здоровых мужчин, остальные — калеки.
— Этого недостаточно! — запротестовал он.
— Конечно, недостаточно, — рявкнул я, — но мне нужна армия, чтобы разделаться с Рагналлом. Придется рискнуть Честером.
— Но если нагрянут язычники... — в тревоге высказался отец Виссиан.
