Джуна то теребила звонками и требовала. То, добившись малейших результатов, буквально крохотных шажочков, отменяла просьбы и кричала: «Мне ничего не надо!», и не проходило недели, как вновь раздавался звонок, и как ни в чем не бывало Джуна узнавала, как по тому или другому давно замороженному проекту идут дела…
Быстро определив эти особенности, несмотря на ее метания, и далее не слушая, надо ей это или нет, я просто завершала все, что было задумано вместе. Ставила перед свершившимся фактом великую мою целительницу, как делала это с собственными детьми. Надо и всё. И никакой такой демократии.
– В прошлой жизни ты была моей матерью, – сказала однажды Джуна.
– Да ладно?! – захохотала я. – Мои дети воспитанные. А ты хулиганка!
Джуна тоже засмеялась, попыталась достать меня рукой, чтобы шутливо шмякнуть, но я увернулась. Она вообще была драчливой. Зная это, друзья приходили, театрально падали на колени и подставляли ей спину:
– Царица, ударь!
И она их шутливо так била. Иногда и посильнее. Своеобразный ритуал.
При каждой встрече она старалась «сунуть в руки» что-нибудь из своих сувениров. Я всегда отказывалась от всего, кроме книг. Иногда просила подписать для своих знакомых. Она старательно выводила: «С уважением к Вам, Джуна» И ставила дату.
Она хотела подарить большие картины.
– Мне не надо, у меня квартира совсем маленькая. Если только на потолок!
Однажды мы перефотографировали ее ранние работы, и я увидела небольшой рисунок.
– Вот! – обрадовалась я тому от Джуны, что уместится в мой дом. – Подпиши!
Глаза ее засияли. Наконец я позволила себе хоть что-то взять от нее.
И чтобы как-то выделить меня из общей массы посетителей, она решила написать что-то более значимое.
– Ты же писатель. Как ты подписываешь обычно свои книги? – спросила Джуна, замерев над листком с нарисованным черным сфинксом с ее лицом.
– Джуна, не заморачивайся. Я всегда подписываю: «От автора с любовью!»
– Всем?
– Всем!
– Ты что, любишь всех?
– Всех!
Джуна таинственно улыбнулась и вывела красивые закорючки: «Любимой Светочке с любовью. Джуна».
– На тебе! Пис-сатель! – торжественно вручила она.
– Ну, ты переплюнула… пис-сателя! – мы захохотали.
Сейчас ни за какие коврижки не расстанусь я с этим миленьким маленьким рисуночком, так много значащим для меня.
