Он сменил тему.
— Встречаешься с кем-то дома?
Томми был известным хроническим моногамом.
Но, осушив стакан виски одним глотком, он покачал головой, и Дрю понял, что нужно следить за тем, сколько тот пьет.
— Не-а, — захрипел Томми, вытирая губу пальцем и потягиваясь за бутылкой. Его лицо уже покраснело и ему, казалось, было наплевать. — Мне нужно с кем-нибудь перепихнуться.
Дрю сидел молча, задаваясь вопросом, почему он выбрал эту тему — женщины, отношения, секс — в качестве отвлекающего маневра. Он занимался с Норой любовью менее двух дней назад и все еще ощущал жар ее прикосновений на своей груди.
В воздухе повис встречный вопрос, и Дрю предчувствовал его за несколько секунд до того, как Томми пробурчал:
— А ты?
Он задал этот вопрос из вежливости и ожидал ответа «нет».
Но Дрю провел рукой по рту, а затем оперся лбом о ладонь, рассеяно потирая бровь.
— Да? – переспросил Томми благоговейным шепотом, и Дрю ощутил, как он сел прямее на стуле. — Это серьезно…?
Дрю опустил голову ниже, а затем небрежно потер лицо обеими ладонями. Что, черт возьми, он здесь делал?
— Правда? – ошеломленно прошептал Томми.
— Да, — пробормотал Дрю. Он чувствовал, как до Томми доходило осознание сказанного.
— И ты бросил ее, чтобы приехать сюда, — сказал Томми, слегка наклонившись вперед. — Вот за этим. В его голосе безошибочно угадывались ноты сожаления, в выражении лица читалось огорчение.
Глянув на стол, Дрю провел пальцем по рубцеватой древесине, обдумывая это. Он знал вне всяких сомнений, что их деятельность как организации была очень важна, что они спасали жизни и меняют мир к лучшему. Он всегда жертвовал своей энергией и временем без раздумий, зная, что выбранная им жизнь была тем, зачем он пришел в этот мир. Люди жили, и деревни вроде этой оправлялись благодаря их усилиям, но, оглядываясь на окружающее его запустение и абсолютную безнадежность, он чувствовал больше горе, чем надежду. Мир не изменился. Изменился он.
— Дрю?
Дрю поднял взгляд и понял, что Томми все еще смотрел на него, ожидая ответ. Он заметил новые морщины на лице Томми и тяжесть обвисших щек. Такая жизнь в полевых условиях в общем приносила не поддающееся описанию вознаграждение, но кроме этого, она камуфлировала течение времени. Их жизни не останавливались, когда они работали; они двигались вперед, без привязанностей, без временных ориентиров.
— Да, — снова произнес Дрю, зная, что это все, что он мог сказать.
