...Небо помрачнело, его западная кромка сгустилась в черную завесу. Зажглась вечерняя звезда, далекая, яркая. Эрдэнэ взглянул на нее и отвернулся. Глядеть в сгустившуюся синь неба не посмел. Можно увидеть такое, что... Он вскочил.
— Письмо напишу ей, письмо!
— Что кричишь? Письмо пришло? Кому? Давай!
— Почему не приходил ужинать? — суетились сменщики.
Легли спать. Затихло вокруг. Лишь изредка из темной глубины Гоби слышался протяжный стон. Птица ли это плакала, детеныш ли гобийского шакала. Вскоре все смолкло. Эрдэнэ не спал. Потер кулаком лоб: завтра он встанет раньше всех, напишет письмо Цэцэг. Оно будет короткое, но в нем все раскроется. Он не станет хвалить ее пение. Хорошее само себя славит, льстивые слова лишь путаются в ногах, мешают шагать. Не похоже ли это на дедушкину пословицу: «Хваленое — масло топленое, его не надо сдабривать жирной бараниной».
Цэцэг — цветок. Цветы в степи разные, но красивых, как она, всего один... В ту темную ночь он вел ее по черному песку Гоби, крепко держались они за руки. Но одной дорогой вместе можно идти и днем... Почему она сказала: «Я и без писем все знаю о Гомбо»? Опять из глубины Гоби послышались жалобные стоны. Эрдэнэ зажал уши ладонями.
Встал он рано, но письма не написал.
В юрту вошел мастер Бямбу:
— Эрдэнэ, пойдем к начальнику.
И голос мастера, и какая-то неловкость в движениях встревожили Эрдэнэ. Не верилось, неужели мастер нажаловался на него за вчерашнюю оплошность? Вошли в палатку начальника. Тот, как всегда, долго не поднимал головы, водил карандашом по пестрой расцветке чертежа.
— Садитесь. Ранняя будет осень; вот-вот ударят заморозки. Сезон наш кончается. Где думаете работать?
Уткнувшись в чертеж, начальник ждал ответа. Быстро поднял голову.
— Могу обрадовать. Дзун-Баинский рудник просит помочь, выделить помощника мастера по водоснабжению. Твое слово, мастер. Эрдэнэ подойдет? Конечно, не толкнем его, как необъезженного коня. Подучим, подтянем... На руднике это умеют делать.
Мастер молчал. В юрте начальника жарко, душно. На лбу Эрдэнэ крупные капли пота, в ушах то близко, то далеко: «Выдаст его мастер или нет? Скажет о вчерашнем?»
Мастер Бямбу заговорил неторопливо, увесисто, слова его — отпечатки на песке крепких следов верблюда:
— Эрдэнэ парень надежный, будет исправным подмастерьем, но важно, кто мастер? С кем ему работать, у кого учиться?
Начальник рывком выпрямился:
— Разве ты ничего не знаешь? Мастер — ты, почтенный Бямбу!..
