Он следил, как она медленно натягивает колготки. Только когда она их надела и взялась за лифчик, он спросил:
— Уже одеваешься? Что так?
— Наверное, сегодня не наш день. Извини. Мне надо домой.
Он ничего не имел против того, чтобы она оделась, но от мысли, что через несколько минут она уйдет и оставит его одного, ему сделалось тошно. Ей-то что — встанет и пойдет, а он сиди тут один и мучайся, раскладывай по полочкам отношения с Синтией. Да, все-таки зря он не настоял на гостинице. Как задумал, так и надо было действовать. В конце концов ей же нравятся гостиничные номера.
— У меня тут есть кое-что, я тебе не показывал? — спросил он, открывая боковой ящик письменного стола и вынимая оттуда баночку с красными таблетками. — Это нембутал, тут на двоих таких как я хватит. Уснешь и не проснешься.
— Где ты это взял? — Она посмотрела на него с тревогой, как обеспокоенная мамаша. Он не поверил в ее искренность.
— Одна знакомая медсестра дала. Когда Мэрион от меня ушла, я попросил ее достать таблетки.
— Зачем ты держишь их здесь?
— Чтобы были под рукой. Вдруг понадобятся.
— Откуда такие мрачные мысли? Да еще теперь, когда у тебя и с личной жизнью, и с финансами вроде все в порядке?
Он улыбнулся печально и поставил баночку на стол перед собой.
— Сам не знаю — а может, знаю. Может, не все у меня в порядке с личной жизнью. Я возлагал на Синтию слишком большие надежды. Думал, женюсь на ней, и все проблемы исчезнут. Как говорится, сценарий придумал и роли распределил.
— Ну, значит, сам и виноват, коли придумал такой бездарный сценарий!
— М-да. Единственное, что мне бесспорно удалось — это позлить Мэрион. Тут никакой осечки. Но ведь главная задача была не в этом. Не для того я все это затевал.
Конечно, не для того, какие могут быть сомнения? Он поднял глаза. Нэнси повязывала вокруг шеи шарфик.
— А где ты встречаешь Рождество? — поинтересовался он.
— Не знаю. Может, съезжу домой в Мэн, а что?
— Приходи к нам. Посмотришь на детей — все будут в сборе.
— То-то Синтия обрадуется!
— Она не будет против, вот увидишь. Попросту не
посмеет.
— Я подумаю, ладно? Если наскребу денег на билет, я все-таки хотела бы повидаться с матерью. Ей в будущем году шестьдесят девять.
Она подкрасила губы. Потом, улыбаясь, подошла к столу, приложилась ярко-красными губами к его щеке, схватила баночку с нембуталом и положила к себе в сумочку.
— Если это шутка, то не самая удачная.
Он достал носовой платок, яростно потер щеку и выбросил платок в корзинку для бумаг.
