Несколько знакомых Мэрион неуверенно поздоровались с ней с другого конца зала, перешептываясь и явно пытаясь угадать, кто ее солидный спутник. Вряд ли больше, чем просто знакомый, судя по ее ужасному виду и неприбранным волосам. Да уж, вид у нее, прямо скажем… Ничего удивительного — другого такого, как Хэнк, ей и за миллион лет не найти. Ее лучшие годы позади, и она должна смириться с серой вдовьей жизнью и остерегаться негодяев и авантюристов. Ха-ха! Плохо твое дело, Мэрион Хендерсон.
Мэрион, видевшая этих женщин насквозь, через силу кивала им в ответ. Женская неприязнь ее не трогала. Ей и без этого было о чем подумать.
— Бет это сделала назло. Чтобы досадить мне, — говорил Клэй. Его глаза, обычно живые и веселые, смотрели растерянно и недоумевающе. — Во всяком случае, так мне кажется. А как по-твоему?
— Не знаю. Рассказывай дальше, — ответила она мягко.
Может, он приехал не успокаивать ее, а получить совет и помощь? Может быть, он делится с ней своими трудностями в надежде, что она — его самый близкий, самый давний враг — поймет их и даже найдет выход? От этой мысли она пришла в восторг. Она почувствовала себя польщенной. Она слегка наклонилась вперед, слушая с преувеличенным вниманием — точь-в-точь как психотерапевты, которых она много перевидала на своем веку.
— Расскажи еще о Бет и о Синтии.
— Бет до осени не может перейти в другую школу, поэтому она уже несколько недель бездельничает дома. Синтия уверяет, что рада возможности побыть какое-то время вместе с дочерью и прочистить ей мозги.
— Получится это у нее?
— Конечно, нет. Она такая же вздорная, как и дочь. Она невыносима. Ты и половины всего не знаешь.
— А я-то считала, что она совершенство, — ответила Мэрион, откидываясь на спинку стула и упиваясь собственной иронией. — Этакая предприимчивая, трудолюбивая мещаночка. Вечно мы придумываем бог весть что о тех, кого не знаем. В конце концов, женщины все одинаковы. Ты слыхал, что жена Черчилля, эта образцовая супруга — советчик, помощник, красавица — в свое время пережила нервный срыв? Терпела, терпела — и не выдержала.
Подали напитки, хлеб и масло. Клэй намазал на толстый кусок черного хлеба два куска масла и начал есть.
— Синтия совсем не такая, как мне прежде казалось. Она любит говорить, что о людях можно судить по их внешности. Что якобы Никсон раз и навсегда доказал: о книге следует судить по обложке. Но ее внешность насквозь обманчива. — Он жадно, почти не жуя, доел свой хлеб.
