Он поднялся и посмотрел на нее с новым, дружелюбно-покровительственным выражением.
— Я подожду внизу, пока ты одеваешься. У тебя есть что выпить?
— Наш винный погреб один из лучших в Штатах.
— Белого или красного?
— Нет, давай лучше выпьем шампанского! Для настроения.
Как только он вышел, она соскочила с постели. Неужели она рада, что он приехал? Да. Да, рада. Она приняла горячий душ и хорошенько растерла все тело щеткой. Что же надеть? Что ей больше к лицу? Она нашла черное полотняное платье, которое подчеркивало ее талию, и белые бусы из слоновой кости. Накрасила губы, стараясь не обращать внимания на иссиня-черные круги под глазами, на всклокоченные волосы, торчащие сердитыми лохмами во все стороны.
В гостиной воняло от пепельниц, переполненных окурками, а пол был завален журналами и газетами, накопившимися за эти пять недель. Она сидела в огромном кресле, привезенном из дома в Коннектикуте, где они жили с Клэем, и наблюдала, как он ссыпает окурки в пластиковый мешок для мусора и протирает пепельницы влажным бумажным полотенцем. Потягивая шампанское, она мысленно радовалась, что не прогнала Клэя. Он и правда ей нужен. Внимание, забота, бодрый тон — это как раз то самое, чего просит душа, если у тебя нет ни черной шали, ни скалистых гор, ни таланта горевать напоказ.
— Расскажи мне про Синтию, — попросила она. — Ты по-прежнему в восторге от семейной жизни?
— Ну, я думаю, не стоило продавать магазинчик. У нее было бы чем заняться, только это так далеко.
— А мне казалось — магазин ей надоел и она хочет от него избавиться, чтобы еще сильнее опереться на тебя.
— Я так не считаю.
— А я считаю. Как только ты сказал, что она продает свою лавочку, я сразу поняла, что у нее на уме. Она хотела на тебя опираться — чем дальше, тем больше, пока не раздавит. Это очень древняя женская уловка. Я никогда к ней не прибегала. Предпочитала спасаться литературой или любовными интрижками. Я даже от Хэнка спасалась. Переводила наши отношения в идеи. Очень, между прочим, оригинальные и здравые идеи, но тайные. Идеи, которые тебя душат.
— Вы с Хэнком были идеальной парой.
— Ты не веришь в это. Почему ты всегда говоришь то, что, как тебе кажется, от тебя хотят услышать другие?
— Потому что я не хочу никого расстраивать, и все равно то, что я говорю, не имеет абсолютно никакого значения.
— Неправда. Это имеет значение для твоих жен. Приятно им, по-твоему, видеть, как муж все время лжет и изворачивается?
