– Мне нравится твой железнодорожный вагон, – сказала я. – И твой невидимый дом.
– Тогда, смею надеяться, ты приедешь сюда снова, – ответил он.
Сексуальный маньяк. Если он именно так клеит женщин, тоскливо подумала я, тогда, блин, он действительно очень хорош. Реально адская смесь: достойно несущий свое горе отец, с его скупыми улыбками, способный взять курицу одной рукой, чтобы курица реально выглядела при этом счастливой. Нет, я ни за что не позволю себе стать одной из его психически ненормальных подружек, неустанно твердила я себе. Но, черт возьми, все-таки было некое тайное удовольствие в легком флирте с интересным мужчиной! Да и вообще, было крайне приятно чувствовать что-то еще, кроме беспокойства или бессильной злобы – парных эмоций, ставших частью моей повседневной жизни. Ведь за последние несколько месяцев мой единственный контакт с лицом противоположного пола произошел под воздействием алкогольных паров, а закончился слезами и самобичеванием в ванной.
Уилл, как думаешь, это нормально?
Тем временем на улице постепенно темнело, и цыплята начали неохотно возвращаться в курятник.
Сэм, внимательно наблюдавший за ними, неожиданно произнес:
– Сдается мне, Луиза Кларк, что, разговаривая со мной, ты одновременно беседуешь с кем-то еще.
Ужасно хотелось сказать в ответ что-нибудь умное. Но он меня раскусил, и мне нечем было крыть.
– Ты и я. Мы с тобой ходим вокруг да около, – продолжил он.
– А ты что, хочешь сразу взять быка за рога?
– Ну вот, теперь я, похоже, тебя смутил.
– Нет, – посмотрела я на Сэма. – Ну, если только чуть-чуть.
За нашей спиной с шумом поднялась в небо ворона, всколыхнув застывший воздух тяжелыми крыльями. Поборов желание пригладить волосы, я решила допить пиво.
– Ну ладно. Тогда вопрос по существу. Как думаешь, сколько времени может уйти на то, чтобы пережить чью-то смерть? Я хочу сказать, смерть того, кого ты реально любил.
Ума не приложу, зачем я его об этом спросила. Слишком безжалостно и прямолинейно, учитывая его обстоятельства. Возможно, я элементарно боялась, что на сцене вот-вот появится сексуальный маньяк…
От удивления у Сэма сделались большие глаза.
– Ой-ей-ей! Ну… – Он посмотрел на свою кружку, затем бросил взгляд на окутанные тенью поля. – Сомневаюсь, что это вообще возможно.
– Надо же, как весело!
– Нет, я серьезно. Я очень много об этом думал. Ты просто учишься жить с этой утратой, с твоими незабвенными. Потому что они остаются с тобой навсегда, пусть даже и отошли в мир иной. Хотя это уже не то непереносимое горе, что обрушивается на тебя изначально и заставляет совершенно иррационально злиться на всех тех идиотов, которые живут себе припеваючи, тогда как твой любимый человек уже умер. Нет, это что-то такое, к чему приспосабливаешься постепенно. Как к дыре в душе. Ну, я не знаю. Как если бы ты был булочкой, а превратился в пончика.
