В ответ я подняла бутылку с пивом.
Возможно, все дело было в неожиданном удовольствии оказаться теплым вечером пятницы в обществе привлекательного мужчины, а возможно, во второй бутылке пива, но, так или иначе, я начала потихоньку расслабляться. Температура если и понизилась, то лишь на пару градусов, и в вагоне уже становилось душно. Поэтому мы, с двумя складными стульями, переместились на улицу, и я принялась наблюдать за клюющими траву цыплятами – на редкость успокаивающее зрелище, – а Сэм травил байки о страдающих ожирением пациентах, для подъема и транспортировки которых требовалось четыре бригады, а также о членах молодежных бандитских группировок, которые даже в смирительной рубашке не оставляли попыток пырнуть друг друга ножом. И я поймала себя на том, что во время разговора исподволь наблюдаю за ним: за его манерой держать кружку, за его неожиданной улыбкой, когда в уголках каждого глаза образовывались три идеальные линии, словно нарисованные пером.
Сэм рассказал о своих родителях. Его отец был пожарным, но сейчас вышел на пенсию, а мать – певицей в ночном клубе, которая пожертвовала своей карьерой ради детей. «Думаю, именно поэтому меня не шокирует твоя униформа. Люблю все блестящее». Он не упомянул имени своей бывшей жены, но заметил, что его мать беспокоится об отсутствии женского влияния на Джейка. «Раз в месяц она приезжает сюда и все проверяет, а затем забирает в Кардифф, где вместе со своими сестрами кудахчет над ним, пытается его подкормить, а заодно проверяет, достаточно ли у него носков». Сэм сидел, упершись локтями в колени. «Джейк, конечно, ворчит, но в глубине души ему все это нравится».
Я же рассказала ему о возвращении Лили и о ее встрече с Трейнорами. Рассказала о ее изменчивом настроении и непредсказуемом поведении, а Сэм кивал, как будто ничего другого и не ожидал. А когда я рассказала о матери Лили, он осуждающе покачал головой:
– Тот факт, что они богатые люди, еще не делает их хорошими родителями. Если бы ее мамаша сидела на пособии, то ее наверняка уже давным-давно навестили бы работники социальной службы. – Он снова поднял свою кружку с чаем. – Луиза Кларк, ты делаешь доброе дело.
– Но я отнюдь не уверена, что делаю его так уж хорошо.
– Ни у кого не может быть абсолютной уверенности, что он хорошо справляется с подростками. В этом-то вся и закавыка.
Мне было нелегко совместить этого Сэма, очень домашнего, с цыплятками, с тем грустным ходоком, о котором мы слышали на собраниях нашей группы. Но кому, как не мне, было не знать, что внешность обманчива. Я понимала: скорбь может заставить вас вести себя так, что вы сами удивитесь.
