— Да ты что? Трактирщика мне в зятья предлагаешь? Из Марьиной рощи?
Неизвестно, что было бы дальше, но в этот миг вошла заплаканная Варя и деревянным голосом сказала:
— Папенька, это судьба моя! Как хотите. — И зарыдала.
Весь вечер Андрей Иванович не говорил с домашними. Сидел у себя, щелкал на счетах, совещался с приказчиком. Промолчал и ночь. А утром, собираясь в лабаз, спросил:
— Что Варвара?
— Известно что, плачет.
— Скажи: довольно! Зовите вашего трактирщика, посмотрю.
После свидания с Петром Андрей Иванович кратко сообщил жене:
— Неплох парень, толков, коммерческий ум; капитала нет, но на размах тянет. Не липкий какой-нибудь, не ластится, как щенок. И знаешь, с характером: не хочет свое дело бросать. «Вы, говорит, в своем деле царь и бог, а я хоть и маленький человек, но свое дело люблю. Торговать по-вашему не умею, у меня свои планы». Сильный! Такой зять мне подходящий.
— Это как же? — всплеснула руками Татьяна Николаевна. — Это что же? Значит, у нас жить не хочет? Значит, Варюша, наша голубка, из родительского дома улетит? Никогда этому не бывать!
— Замолчи! — прикрикнул муж. — Не понимаешь сама, что несешь, мать. Ты, что ль, замуж выходишь или дочь выдаешь? Меня попрекала, а сама дуришь. Есть мое согласие — и конец! Пускай живут отдельно; даже лучше — не поссоримся.
Свадьбу сыграли со всеми церемониями, с большой родней невесты. Со стороны жениха была только мать и держалась скромно, достойно. Молодые уехали на Волгу; только на пароходе Петр рассмотрел, что глаза у жены серые, томные, и светится в них та теплота, что обещает впереди крепкую любовь и безбурное житье. И не знал, того ли ему хотелось…
После свадебного путешествия Петр уверенно занялся делом. Теперь у него был капитал, и никаких компаньонов не требовалось. Осторожности ради посоветовался со Степановым. Тот подумал и ответил:
— Вижу, есть у тебя нюх. Только лучше иметь и помощь сведущего человека. Есть такой у меня на примете, бывший барин, кутилка, служил в гвардии, имение спустил, скучает. Для тебя человек полезный.
Понял Петр, что от Степанова так просто не отделаешься, надо его чем-то заинтересовать, а не то гореть ему и с капиталами, и с «Уютом».
Анатолий Николаевич — господин Нароков — оказался действительно полезным. Он тосковал по широкой жизни. Остатки дворянской спеси не позволяли ему идти на службу простым чиновником, ехать в провинцию он не желал и вообще считал, что все это временно, все образуется.
