Он вскочил с дивана и быстро прошмыгнул у меня между ног, направляясь в спальню. Он понял, что я не могу добраться до него за комодом, так там он и прятался, когда делал плохие, плохие «дела». Он не делал это в течение длительного времени.
— Саймон, ты должен оставить ее здесь. Я постираю, или сухая чистка, это — неважно. Я так, так сожалею,— я извинилась, ужасно стыдясь.
— Ох, неужели он? Вот черт, он сделал это? — Его лицо сморщилось, когда я взяла толстовку с его рук.
— Да, да, он сделал. Мне так жаль, Саймон. У него есть такая потребность «помечать» свою территорию. Когда какой-то парень оставляет одежду на полу — О, Боже — он в итоге писает на нее. Мне так жаль. Мне очень, очень жаль.
— Кэролайн, все в порядке. Я имею в виду, это противно, но ладно. Со мной случались вещи и похуже. Уверяю тебя, все хорошо. — Он начал протягивать руку на мое плечо, но словно одумавшись, вероятно, поняв, к какой последней вещи он прикасался.
— Мне так жаль, я... — снова начала я, когда он направился к двери.
— Прекрати. Если ты скажешь, «извини» еще раз, я пойду, поищу кое-что твое и пописаю на это, я клянусь.
— Ладно, это просто мерзость. — Я наконец-таки рассмеялась. — Но у нас был такой приятный вечер, и он закончился мочой!
Я простонала, открывая ему дверь.
— Это была хорошая ночь, даже с мочой. Будут и другие. Не волнуйся, Куколка. — Он подмигнул и пересек зал.
— Поставишь мне что-нибудь хорошее сегодня, ладно? — попросила я, смотря ему вслед.
— Ты получишь это. Спи крепко, — сказал он, и мы закрыли двери одновременно.
Я прислонилась к двери, прижимая толстовку в свои объятия. Уверена, у меня была тупейшая улыбка на лице, когда я вспомнила ощущение его пальцев. И тогда я вспомнила, что обнимала «помеченную» толстовку.
— Клайв, ну ты и сволочь! — заорала я и побежала в свою спальню.
***
Пальцы, руки, теплая кожа: прижимаются ко мне и стремятся приблизиться. Я чувствовала его теплое дыхание, его голос, как мокрый секс, у своего уха.
— МММ, Кэролайн, как же с тобой хорошо.
Я застонала и перевернулась, переплетая ноги с ногами и руками с руками, толкая свой язык в его ожидающий рот. Я сосала его нижнюю губу, дегустируя мяту и тепло, и обещание того, что произойдет, когда он впервые в меня войдет. Я стонала, когда он застонал, и в одно мгновение, я прижата под ним.
Губы направились от моего рта к моей шее, облизывая и посасывая, и, найдя место — это место под моей челюстью, что заставило мои внутренности взорваться, а мои глаза перекоситься. Томный смех напротив моей ключицы, и я знала, что моя песенка была спета.
