— Добрый день, сэр, — сказал он. — Меня зовут Роббинс. Рад встретиться с вами.
Хорошими манерами старики не отличались.
— Спасибо, товарищ Уэллс и товарищ Роббинс, — произнес чужак. — Я — Гарри Миллер. — Улыбка на его лице потерялась в заплесневелых бакенбардах.
— Товарищ?! — протянул Д.Д., словно повторяя слово из ночного кошмара. — Что ты имеешь в виду? — Он отдернул протянутую руку.
Блуждающий взгляд чужака неожиданно стал сосредоточенным. Я даже испугался — так он на нас посмотрел.
— Я имею в виду именно то, что сказал, — ответил он. — И я не боюсь повторить: Гарри Миллер, Коммунистическая партия Соединенных Штатов Америки, к вашим услугам.
Дядюшка Джим судорожно вздохнул.
— Но… но… — прошипел он. — Я думал… я надеялся, все вы, крысы, уже передохли…
— Примите мои извинения, Свободнорожденный Миллер. — заговорил Энди. — Не принимайте слова нашего друга Роббинса на свой счет. Продолжайте, прошу вас.
Миллер захихикал радостно, но в то же время упрямо.
— Мне безразлично. Меня обзывали куда хуже.
— И заслуженно! — Впервые я видел Дядюшку Джима рассерженным. Лицо его налилось кровью, трость постукивала в дорожной пыли. — Энди! Этот человек — изменник! Он иностранный агент! Ты слышишь?
— Вы хотите сказать, что прибыли прямиком из России? — промямлил Энди, а мы плотнее обступили взрослых и навострили уши. Потому как иностранец — абсолютно диковинное зрелище.
— Нет, — ответил Миллер. — Нет. Я из Питтсбурга. И я никогда не был в России. И никогда не хотел побывать. У них там слишком жутко. Однажды они уже якобы построили Коммунизм.
— Вот уж не предполагал, что в Питтсбурге остались живые люди, — сказал Энди. — Я был там в прошлом году вместе с розыскной командой, искали сталь и медь, так мы даже птицы там не заметили.
— Да-да. Только мы с женой и остались. Но она умерла, а я не смог больше оставаться в той гниющей дыре. Собрался и вышел на дорогу…
— Лучше будет, если ты на нее тотчас же вернешься, — отрезал Дядюшка Джим.
— Успокойтесь, пожалуйста, — произнес Энди. — Прошу в Город, Свободнорожденный Миллер. Товарищ Миллер, если вам так угодно.
Д.Д. схватил Энди за руку. Его трясло, как мертвый лист в последнем полете.
— Ты не должен! — пронзительно взвизгнул он. — Ты не понимаешь! Он отравит ваши головы, извратит ваши мысли, и мы все закончим жизнь рабами — его и шайки его бандитов!
— По-моему, если кто и травит ваш мозг, мистер Роббинс, так это вы сами, — произнес Миллер.
Дядюшка Джим опустил голову и на секунду застыл, в глазах блеснули слезы, но затем он задрал подбородок и сказал с чувством:
