Смутившись, она замолчала. Руори заметил, как гордо вскинула она голову, словно жалея о минутной слабости. «В конце концов, — подумал он, — Треза потомок древнего рода, который привык подавать, а не принимать милостыню.»
Поэтому он постарался подбирать слова, чтобы ее не задеть.
— Дело не в добродетели, доньита. Просто нам повезло. Мы меньше других пострадали в Судной Войне. Сама война, и то что мы были островитянами, помогли нам начать разумно использовать ресурсы океана. Не истощать, а умножать их. Мы не сохранили каких-то древних секретов, но мы возродили научный метод мышления. Наша наука — это и есть главное.
— Атом! — ахнула Треза и перекрестилась.
— Нет, нет, доньита, — запротестовал Руори. — Многие народы верят, что именно наука стала причиной гибели Старого Мира. Саму науку они представляют набором сухих рецептов, инструкций, чтобы строить высокие дома и разговаривать между собой на расстоянии. Это не имеет ничего общего с истиной. Наука — это метод, способ познания мира. Способ начинать снова и снова, на голом месте. И вот почему вы, мейканцы, можете нам помочь не меньше, чем мы вам. Вот почему мы искали вас и теперь будем посещать постоянно.
Она нахмурилась, хотя Руори чувствовал, как в ней разгорается искорка надежды.
— Не понимаю. — сказала она.
Он огляделся, ища наглядный пример. Наконец, он показал на ряд отверстий в каменной балконной ограде.
— Что здесь было раньше?
— Ну… не знаю. Так всегда было.
— Кажется, я могу объяснить. Я где-то видал подобное. Здесь была фигурная железная решетка. Но много лет назад ее вытащили и перековали на оружие или инструменты.
— Возможно, — кивнула Треза — Железо и медь добывать очень трудно. Мы посылаем караваны через весь континент, к руинам Тамико. Это опасные экспедиции, караванам угрожают бандиты и дикари. Но нам нужен металл. Когда-то всего в километре отсюда были железные рельсы, мне рассказывал дон Карлос…
Руори кивнул.
— Именно. Наши предки истощили планету. Они добыли почти всю руду, сожгли нефть и уголь, испортили эрозией плодородный слой почвы. В конце концов, ничего не осталось. Я преувеличиваю, конечно. Залежи минералов сохранились, но их мало. Другими словами, старая цивилизация истратила свой капитал. Теперь, когда почва и лес самовосстановились, можно попробовать возродить машинную цивилизацию. Но топлива и минералов для этого нет. Столетиями человеку приходилось разбирать древнейшие постройки, чтобы добыть металл. Зачастую знания предков сохранились, но их просто нельзя применить, они стали бесполезными. Мы теперь слишком бедны.
