Кри-Кри | страница 38
Мадлен, наоборот, рассмеялась совершенно искренне. От недавнего гнева не осталось и следа, когда она сказала, обращаясь к Люсьену:
— Ты не знаешь, как он меня обозлил! Еще минута, и я, кажется, пустила бы в ход револьвер. Да и ты хорош, не видишь, что он явно мешкает.
— Но ведь я не каменщик и не конструктор, к тому же и материалы…
— Глупости! — перебила его Мадлен. — Не надо быть ни каменщиком, ни конструктором, чтобы видеть, что Кламар работает плохо.
— Нельзя же требовать, чтобы старик Кламар горел на работе так же, как молодая, полная сил Мадлен Рок…
— Брось шутки. Я не узнаю тебя, Люсьен! С некоторых пор ты стал какой-то странный.
>>— Я не узнаю тебя, Люсьен!
— Я почти не вижу тебя, Мадлен, в эти безумные дни. От этого и происходит наша видимая отчужденность.
— Я всегда помню о тебе, мой милый, — сказала вдруг мягко и задушевно Мадлен, положив руку на плечо Люсьена. — Настали дни тяжелых испытаний. Надо их выдержать, Люсьен. Да?
С этими словами она взглянула прямо в глаза Люсьена, как бы стараясь в них что-то прочесть.
Люсьен отвел взгляд и смущенно пробормотал:
— Ты знаешь, Мадлен, что положение наше совсем не так весело, как это пытается изобразить Бантар. Версальцы заняли три четверти Парижа. У Коммуны нет никаких шансов на победу, а Жозеф балагурит и распевает песенки…
— Куда девалось твое мужество, Люсьен? Как ты можешь упрекать Бантара! Он поет и балагурит… Да ведь это прекрасно! Он поднимает дух бойцов! Он не только поет и балагурит, он организует, работает, борется!
— Ты не понимаешь меня, Мадлен. Я не пожалею жизни за республику, и тебе не придется стыдиться за меня перед товарищами. Но я против бессмысленной гибели ради упрямства или ради глупости других. Пойми меня: затея Жозефа укрепиться в районе Рампоно и удержать наступление версальцев — безумная затея и, кроме бесполезных человеческих жертв, ничего не даст. Моя любовь к тебе…
— Мне противна такая любовь, которая делает тебя трусом, — нетерпеливо перебила Мадлен.
Люсьен понял, что зашел слишком далеко. Схватив Мадлен за руку, он сказал с жаром:
— Дорогая, обещаю тебе, что эта минутная слабость, вызванная бессонными ночами, больше не повторится…
Мадлен тревожно посмотрела на своего друга:
— Хорошо, Люсьен, я верю тебе… — и она медленно направилась к строителям баррикады.
Подождав, чтобы Мадлен отошла на некоторое расстояние, Кламар приблизился к Люсьену и почтительно приподнял шляпу.
— Извините, что побеспокоил вас, — сказал он, — но я не знаю, кого слушать, что делать…
