— Что значит «гаремного»?
Беренгария тотчас же вклинилась:
— У сарацин есть верблюды для перевозки женщин.
— И Рено, — поспешила сказать Матильда, — приехал на нем под окна госпожи Жильсон, таким образом, ославив даму на весь город.
Все покатились со смеху, а карлик Био загоготал, опрокинувшись на подушки и суча короткими ножками.
— Говорите, ославил?.. — произнесла принцесса.
— Это как посмотреть, Ваше высочество, — возразил де Комменж, — на мой-то взгляд, он прославил се.
— Просла-а-авил! — басом взревел тут карлик, икнув и сплюнув на палубу.
Принцесса внимательно посмотрела и попросила Данже:
— Выкиньте за борт.
Тот, моргнув глазом, дал знак двум дюжим матросам. Те подступили к толстяку, взяли его за ручки и ножки, качнули, и он, с угасающим воем, плюхнулся в пучину. Берег был, впрочем, близко.
— Бросьте ему что-нибудь, — вздохнула Изабелла. — Пусть выплывет.
Дамы смотрели с ужасом.
— Что еще, Данже?
— Маркиз де Бурви, барон де Созе и шевалье де Кинью обращаются с той же просьбой.
— То есть?
— Ваше высочество, они также испрашивают аудиенцию.
Изабелла пригубила серебряный венецианский бокал с вином.
— Даму с верблюжьей болезнью и близко не подпускать, а господ рыцарей — что же, проси.
Матильда, Беренгария и де Комменж вежливо улыбнулись. Карлик плыл к берегу, цепляясь за доску.
Три славных рыцаря держали совет, сидя в харчевне «Белая куропатка». Вид у них был мрачный. Им не нравилось поручение госпитальера де Сантора.
Они давно задолжали ордену иоаннитов и увязали все глубже.
Теперь уже даже мечи их, латы и кольчуги принадлежали ордену святого Иоанна, да, что говорить, сама их честь стала собственностью ордена. Впрочем, к этому обстоятельству они привыкли, и не оно являлось причиною их пьянства. Они пили темное хиосское вино в ожидании Рено Шатильонского, доподлинно выяснив, что, отобедав во дворце, он обычно заходит в «Белую куропатку».
Хитрый монах с заячьей губой уверил рыцарственных должников ордена, что убивать Рено можно без всякой опаски, ибо король приговорил его к казни.
Отставив порожнюю чашу, де Созе взял с блюда большую устрицу и с шумом высосал се.
— Но вот что я должен заметить вам, господа, — сказал он, — насчет королевского приговора.
— Какой еще приговор? — икнул маркиз де Бурви.
— Которым вроде бы нашему клиенту назначена казнь.
Де Кинью разломил тушку розовой куропатки.
— Назначена, да.
— Но отчего его, так сказать, величество, не казнил этого Рено на эшафоте, не вздернул на веревке?
