От его резких передвижений пламя свечи задергалось и по стенам заплясали тени.
«Отец Марк» глянул на текст. Внизу красовалась печать с рисунком — два всадника на одном коне.
— Прекрасно, пока отложите документ. Вы говорили еще о деньгах. Могу поклясться мощами святого Никодима, что вы не удосужились пересчитать их. Таковы все влюбленные.
Шевалье де Труа с изумлением взглянул на «отца Марка».
— Вы правы, святой отец. Вы думаете, это необходимо?
— Надо знать точно, чем вы располагаете.
— А-а, — в глазах юноши блеснуло понимание. Он снял голову с большой прикроватной статуи и заглянул внутрь. — Они здесь. Это — четыре кошеля, в каждом две тысячи флоринов. На каждом печать марсельского банковского дома.
— Слава богу. Тогда не будем отвлекаться. Садитесь к столу.
Юноша рад был повиноваться. Только бы ни о чем не думать и ничего не решать.
Усевшись на табурет, он снова расправил лист, придавил один край тяжелой чернильницей и приготовил перо.
«Отец Марк» отогнул полу кафтана и достал купленный кинжал. Де Труа резко обернулся к нему и увидел блеснувшее лезвие. «Отец Марк» сказал:
— Дайте мне ваше перо, сын мой, его надо как следует очинить.
Через несколько мгновений он вернул перо рыцарю.
— Что писать?
— Там знают вашу руку?
— Вероятно. Я отправлял свои послания.
— Понятно, — «отец Марк» острием кинжала почесал переносицу.
— Первый пункт моего плана: отложите отъезд в Иерусалим.
— Каким образом это сделать?
— Пишите, что тяжелая лихорадка покрыла нарывами ваше тело и вы не можете двинуться без смертельного риска для жизни. Чувствуя свою вину за нарушение планов высокого капитула, вы считаете своим долгом увеличить вступительный взнос. Сколько они требуют?
— Две с половиной тысячи флоринов.
— Увеличить взнос с двух с половиной тысяч до четырех. И просите дать вам возможность привести себя в состояние, в коем, по уставу достославного ордена, должен пребывать рыцарь, ищущий приема в число полноправных членов… Готово?
— Сколько просить мне времени для отсрочки, святой отец?
— Нисколько.
— Не понимаю.
— Не указывайте срока, сын мой, чтобы не связывать себя обещаниями. Если Господь приведет вас в чертоги ордена, вы явитесь туда как преодолевший жестокую болезнь. А не явитесь, так четыре тысячи флоринов вас достойно заменят. Понятно?
Шевалье де Труа засиял.
— Я спасен, — прошептал он. — Но я не думал, что все так просто.
— На самом деле проще, чем кажется, сын мой, — сказал «отец Марк».
— Вы опять говорите загадками.
