— Понятно, — кивнул Данже, — этот купец ошалеет от неожиданной милости.
— И впредь я повелеваю такие дела решать таким образом. И растолкуй всем, кто способен что-то понимать, смысл моего решения. Что касается Кипра…
Эльзасец не дал госпоже договорить:
— Кипр молчит.
— Это, наконец, странно. Гюи Лузиньян не показался мне молчуном.
Мажордом собрал пергаменты и направился к выходу. Остановился.
— Насколько я понял, у иудеев мы больше не одалживаемся. Две пятых!.. Тамплиеры дают деньги под десятую долю, и неограниченно…
Изабелла бросила взгляд на камин.
— Нет, Данже, ты не прав. Занимать придется у иудеев, даже если они потребуют больше двух пятых.
Лицо мажордома превратилось в вопросительный знак.
— Иудеям можно не отдавать, а тамплиерам — придется в любом случае.
В бело-красную залу дворца Великого магистра Рено Шатильонский вошел в ярости. В помещении находилось два человека — сам граф де Торрож и брат Гийом.
— …как какого-нибудь поваренка возили в корзине по городу! — шумел Рено. — В мужицкой телеге! Меня, чьи предки пировали за одним столом с Карлом Великим! Вы меня можете убить, но не унижать!
Граф Рено был громадного роста, статен, с пышной бородой. Словом, с виду образец латинского рыцаря, ну, и пьяница, забияка, мот, бабник. Оставалось выяснить, не дурак ли.
— Присядьте, сударь, — мягко сказал Великий магистр.
Подвигав усами, Рено Шатильонский опустился на табурет, расставил ноги и оперся правой рукой о колено. После недели пребывания в подземной тюрьме, его модные узкие шоссы были изодраны во многих местах, от роскошного блио остались лохмотья. Лишь острые длинные пигаши торчали вполне независимо. Появление этой обуви с загнутыми носами было обязано графу Анжуйскому, таким образом скрывавшему уродство стопы.
— В корзине вас доставили, сударь, исключительно ради вашей безопасности, — вступил в разговор брат Гийом. — И разве можно унизить дружеским участием? — брат Гийом встал. — Вас могли распознать. И донести о вас его величеству.
— Ну и что?! — с вызовом спросил рыцарь. — Почему нашего, Богом спасаемого монарха, должно интересовать известие о том, что граф Рено Шатильон разъезжает по столице?
— А вот почему, — брат Гийом взял со стола бумагу с большой королевской печатью и помахал ею.
— Что это?
— Что это?! — прорычал вдруг Великий магистр. — Королевский указ. В нем написано, что Рено Шатильонский приговорен к смерти за то, что неделю назад зарубил графа де Санти, которому его величество благоволил и был чем-то обязан.
