Человек поднял голову, и Анаэль узнал его. Этот человек иногда бывал на заутрене в церкви, стоя в самом первом ряду рыцарей. Ему лет шестьдесят.
— Как тебя зовут? — спросил он.
Голос его был хриплым и неприятным. Да и вопрос не понравился Анаэлю. Он назвал себя — «Анаэль».
— Это не христианское имя.
— Я не знаю, кто мне его дал.
— Как звали твоего отца?
— Я не знаю ни своего отца, ни своей матери.
— Подойди ближе…
— Что с твоим лицом?
— Был пожар, покрывало, в которое я был закутан… — Анаэль не закончил фразу.
— Ты так уродлив, что я не могу определить, к какому племени могли принадлежать твои родители.
— Перед Богом все народы равны, нет ни эллина, ни иудея, говорит апостол Павел, — произнес недавно в сарае старик из Кесарии, плененный почему-то крестоносцами.
Этот текст сам собой выскочил из Анаэля.
— Мне рассказали, что ты направлялся к святой реке Иордан, когда натолкнулся на барона де Руа.
— Да, господин, я сообщил о цели своего путешествия благородному рыцарю, но он набросил аркан и поволок меня, как барана.
Щека сидящего дернулась.
Тебя это удивляет?
— Еще бы, ведь рыцари Святого Иерусалимского храма поклялись, что будут содействовать паломникам в посещении святых мест этой благословенной страны.
Тамплиер убрал нагар с фитиля.
— Ты говоришь верно, но то, что ты сказал, относится лишь к паломникам, что идут к Иордану и Иерусалиму с запада. Ты шел с востока.
Кровь бросилась в голову Анаэля, он покачнулся от неожиданности.
— При этом дикое имя… Оно ведь и не сарацинское. Может быть, иудейское?
Раб молчал.
— Знаешь, почему барон де Руа тебя сразу не убил?
— Почему, господин? — окаменевшими губами прошептал Анаэль.
— Он решил, что ты сумасшедший. Ведь только ненормальный мог с одной суковатой палкой в руках стать на дороге дюжины рыцарей. И я было согласился с бароном. Но с некоторых пор есть основание заподозрить, что ты нормален.
Анаэль исподлобья взглянул на сидящего за столом, не зная, чего ему, собственно, ждать от этого разговора.
— Судя по тому, как ты втерся в доверие господина де Кренье, тебя не стоит считать безумцем. Что же ты молчишь? Говори, и не бойся: если бы я решил, что ты похож на лазутчика, давно бы отдал тебя в пыточную. Ты не сумасшедший и не лазутчик, кто ты такой?
— Я христианин.
Щека тамплиера вновь дернулась.
— Я понял, ты хочешь, чтобы тебя таковым считали.
Анаэль немного опомнился. Когда-то, будучи ассасином, он пересек долину Сернай на оконечности асфальтового озера.
